– За какой срок?
Врач вздохнул.
– За последние двадцать-тридцать лет.
– Ты в своем уме? – холодно осведомился Андерс. Альвело – двадцатипятилетний сопляк.
– Факты, мой подполковник. Голову на отсечение не дам, а руку – пожалуй. Во-первых, «Юкон». Во-вторых, именно на Прокне около двадцати лет назад имели место не вполне объяснимые события. Если мы хотим установить истину…
– К твоему сведению, – медленно перебил Андерс, и врач замолчал, – мы не хотим установить истину. Мы хотим устранить препятствие, если оно существует. Короче. Твои выводы?
Глист. Теперь никуда не денешься от этого слова, подумал врач. Вялый, бледный, примитивный, опасный… глист. Презирающий неудачника, которого вынужден использовать для тонкой работы. Профессионал, как и Велич, этого не оспорить, не отнять. Но хуже нет, когда уходят истинные художники своего дела, а на смену им являются вот эти… маляры. Ремесленники. Они примитивнее и цепче, в этом их преимущество, и в конце концов остаются именно они…
– Как скажете, мой подполковник, – с готовностью заговорил он. – Я не знаю, кто в прошлый раз поставил подопечному блок неизвестного нам типа, но убежден, что блок имел место. Я уже сейчас, до подробного анализа, абсолютно уверен, что ментограмма подопечного – фальшивая. В ней нет и следа нашей с вами подсадки, что, очень мягко говоря, довольно странно. Во всем остальном это типичная ментограмма типичного оболванца, я даже уверен в том, что она соответствует жизненному опыту подопечного. Я знаю также, что столь убедительная ментозапись известными нам методами невозможна. Мне неизвестно, кто наш противник, но он пока допустил только одну ошибку: не предположил, что я прибегну к такой архаике, как свободные ассоциации. В настоящее время подопечный твердо убежден, что он лейтенант Альвело. Лично я убежден в другом: он «кукушонок», мой подполковник. Типичный.
– Вы и об этом знаете? – бесцветным голосом поинтересовался Андерс.
– На «кукушатах»-то я и погорел в метрополии. – Врач позволил себе ухмыльнуться. – Перестарался с одним, послали сюда замаливать грехи.
– «Кукушонок», – мрачно сказал Андерс и вяло выругался. – Значит, и ты подтверждаешь… Этого нам сейчас не хватало.
Врач молчал, зная, что начальство не ждет от него реплики. Зона Федерации не готова к войне, но воевать будет. А кто когда-нибудь был полностью готов? Риторика… Противопоставление своей нехватки нехватке противника – как всегда… И вот когда до момента ноль остаются считаные недели, когда выстраданные в тиши кабинетов планы вот-вот стремительно прорвутся вовне лавиной приказов, действиями и докладами об исполнении, под самым боком обнаруживается досадная неуместная неприятность – «кукушонок», вдобавок кем-то опекаемый. Словно не вовремя вскочивший на лице прыщ. Словно нахальная муха, севшая на штабную карту. Что этот ремесленник Андерс сделает с мухой? Нетрудно предположить.
