Поэтому значение фигуры Олега Семеновича Шейнина в событиях августа 1991 года трудно переоценить.
Его в достаточной мере оценили и следователи, которые вели «дело ГКЧП»: вместе с остальными «путчистами» Шейнин был арестован, отправлен в «Лефортово», а потом освобождён по амнистии вместе со своими соратниками…
Западные правительства, чья позиция решающим образом повлияла на «исход операции», сразу же заявили о непризнании происшедшей в СССР смены власти (перешедшей от Горбачёва к ГКЧП) как «противозаконного и неконституционного путча».
Наверное, вы обратили внимание, что я всё время беру слово «путч» в кавычки. Конечно, это не случайно.
Давайте разберёмся, можно ли вообще в данном случае вести речь о «путче» - «а был ли мальчик?».
Термин «путч» подразумевает незаконность перемены власти. Но, смотря какой смысл вкладывать в понятие власти: ведь в августовских событиях участвовали не какие-то «полковники», а само высшее руководство СССР!
На это обратил внимание и французский историк М. Геллер: «Трудно назвать “переворотом” ситуацию, в которой остаётся на месте вся структура государственной власти, кабинет министров в полном составе, вся структура партийной иерархии… Они всего-навсего выбрали одну из горбачёвских линий, одну из множества, которые проводил президент…»
[6].
Западный демократ Л. Баткин тоже считает, что здесь нельзя говорить о путче ибо «заговорщиками были сами верхние структуры власти», это «не государственный переворот, а государственный поворот, то есть, правящая верхушка решила… резко переложить румб»
[7].
Лишь один человек из системы власти не участвовал в «повороте румба» - Президент СССР. Именно на этом основании Запад и Ельцин начали призывать к «восстановлению законной власти». А как же чувствовала себя в это время «законная власть»?
Позже выяснилось, что в Форосе Горбачёву была оставлена прежняя вооружённая охрана, имевшая обычный контакт с погранвойсками; не было предпринято никаких мер предосторожности против возможного сопротивления Горбачёва - ГКЧП не видел в нём своего противника.
Примечательно, что и Горбачёв не видел какой-либо угрозы для себя в действиях прилетевших к нему «гэкачепистов» иначе бы приказал охране арестовать их. Очевидно, что он решил выждать, следя за развитием событий по телевизору и радио.
В ходе последующего расследования факта «изоляции Президента», один из офицеров охраны заявил:
«Наше руководство подготовило специальные схемы, основываясь на которые мы и должны были давать показания… следователи тоже знают это и “ненужных” вопросов не задают, а если всё же об этом спрашивают, то мы отказываемся отвечать. Ведь у нас есть свои секреты».
