— Не сходить ли тебе в «Дом одиноких мужчин»?
Я встаю, и он идет за мной.
— Ты ужасно бесчувственная, Смилла. Именно поэтому ты так и не смогла ни с кем ужиться.
Он так близок к тому, чтобы заплакать, насколько это вообще для него возможно.
— Папа, — говорю я, — выпиши мне рецепт.
Он мгновенно, молниеносно переходит, как бывало у него и с моей матерью, от обвинений к заботе.
— Ты больна, Смилла?
— Очень. Но этим клочком бумаги ты можешь спасти мне жизнь и выполнить клятву Гиппократа. На нем должно быть пять цифр.
Он морщится, речь идет о сокровенном, мы затронули жизненно важные органы — бумажник и чековую книжку.
Я надеваю шубу. Бенья не выходит попрощаться. В дверях он протягивает мне чек. Он знает, что этот трубопровод — единственное, что соединяет его с моей жизнью. И даже это он боится потерять.
— Может быть, Фернандо отвезет тебя домой?
И тут неожиданно его осеняет.
— Смилла, — кричит он, — ты ведь не собираешься уезжать?
Между нами покрытый снегом кусочек лужайки. Вместо него мог бы быть и арктический лед.
— Кое-что отягощает мою совесть, — говорю я. — Чтобы как-то это поправить, нужны деньги.
— В таком случае, — говорит он, как бы наполовину про себя, — боюсь, что этой суммы вряд ли будет достаточно.
Так за ним остается последнее слово. Нельзя же выигрывать каждый раз.
Может быть, это случайность, может быть, нет, но он приходит, когда рабочие обедают и на крыше — никого.
Ярко светит, начиная пригревать, солнце, небо голубое, летают белые чайки, видна верфь в Лимхамне, и нет никаких следов того снега, из-за которого мы здесь стоим. Мы с господином Рауном, следователем государственной прокуратуры.
Он маленького роста, не выше меня, но на нем очень большое серое пальто с такими большими ватными плечами, что он похож на десятилетнего мальчика из мюзикла о временах сухого закона. Лицо у него темное и потухшее, словно застывшая лава, и такое худое, что кожа обтягивает череп, как у мумии. Но глаза живые и внимательные.
— Я решил заглянуть к вам, — говорит он.
— Это очень любезно с вашей стороны. Вы всегда заглядываете, когда получаете жалобу?
— В исключительных случаях. Обычно дело передается в районную комиссию. Положим, что это связано с обстоятельствами дела и вашей наводящей на размышления жалобой.
Я ничего не отвечаю. Я хочу посмотреть, как помощник прокурора поведет себя во время паузы в разговоре. Но молчание не оказывает на него никакого заметного воздействия. Его песочного цвета глаза пристально и без всякой неловкости смотрят на меня. Он может простоять здесь столько, сколько потребуется. Уже одно это делает его необычным человеком.
