Спустя 70 лет Карфаген получит точно такие же условия от римлян – ситуация повторится с поразительной точностью, но в гораздо большем масштабе. О последних днях Сагунта рассказывает Аппиан. Сагунтинцы поступили так, как поступят карфагеняне через семь десятилетий: «Они собрали, согласно приказу, все золото и серебро, которое было у них, государственное и частное, на площади и сплавили его со свинцом и медью, чтобы сделать его бесполезным для Ганнибала; сами же, предпочитая погибнуть скорее с оружием в руках, чем от голода, глубокой ночью сделали стремительное нападение на сторожевые посты карфагенян, которые спокойно спали и не ожидали ничего подобного. Когда они вскочили от сна и начали среди шума и беспорядка вооружаться, а некоторые стали уже и сражаться, нападающие наносили им большой урон. Когда завязалось более крупное сражение, то из ливийцев погибло очень много, а сагунтинцы – все. Их жены, видя со стен конец своих мужей, одни бросались с крыш домов, другие накидывали на себя петли, а некоторые, убив предварительно своих детей, сами пронзали себя мечами.
Когда Ганнибал узнал, что они сделали с золотом, то в гневе предал смерти еще оставшихся в живых взрослых, подвергнув их поруганию и мучениям».
Примерно такую же картину представляет читателю Флор: сагунтинцы «были изнурены голодом, осадными орудиями, оружием; наконец, придя в исступление, они сложили на площади огромный костер и, поднявшись на его вершину, огнем и мечом истребили себя, своих близких и все свое добро».
Падение Сагунта означало, что Ганнибал совершенно не считается с интересами и мнением Рима. Римляне не могли не отреагировать на подобное пренебрежение. Их держава после удачной битвы за Сицилию смотрела на мир как на сферу своих интересов. Осталась единственная мелочь: официально объявить войну. Рим отличался щепетильностью в подобных вопросах, и в Карфаген отправили послов «в почтенных летах»: Квинта Фабия, Марка Ливия, Луция Эмилия, Гая Лициния и Квинта Бебия. Послы пытались выяснить, взял ли Ганнибал Сагунт по собственному почину либо по решению карфагенского народа. Надо было разобраться, кому объявлять войну: Карфагену или Ганнибалу.
Торговая верхушка Карфагена всегда не любила воинствующих Баркидов, но в данный момент она возлагала на молодого Ганнибала большие надежды. Ганнибал прислал в Карфаген прекрасно обученное, закаленное в боях иберийское войско, наполнил казну испанским серебром и вселил в сердца соотечественников надежду на отмщение. Потому-то римлянам и ответили: виновен Сагунт, напавший на племена, подвластные наместнику Иберии, за что и наказан.
