Полибий. Всеобщая история
В начальной истории Карфагена войско состояло из народных ополченцев. Однако пунийцы – нация торговая, и меч в руки брали весьма неохотно. Ко времени Пунических войн они настолько обленились, что предпочитали воевать наемной армией. Карфагенская знать лишь служила в так называемом «священном отряде» и поставляла командиров для разноплеменного воинства. Конечно, Карфаген, будучи одним из богатейших городов мира, мог себе это позволить. И все шло хорошо, когда очередная война была победоносной, противник слабым, а добыча и жалованье удовлетворяли аппетиты войска. Но, поскольку наемники сражались не за родину, а исключительно за деньги и военную добычу, они не привыкли (и не хотели) стойко переносить трудности войны, а невыплата или хотя бы задержка жалованья довольно часто превращала их во врагов по отношению к работодателям.
Почти насильственно мобилизовывались и подвластные Карфагену ливийцы. Однако у жителей Ливии из-за грабительских налогов и презрительного отношения к ним пунийцев защищать интересы Карфагена желания было не больше, чем у наемников. Во время периодически возникавших мятежей и они часто принимали враждебную сторону. Аппиан Александрийский говорит, что после 1-й Пунической войны «ливийцы были раздражены на них за избиение 3 тысяч своих сограждан, которых карфагеняне распяли за то, что они перешли на сторону римлян».
Чтобы управлять разноязыкой, склонной к неповиновению массой, необходимо было обладать незаурядным талантом. Человек, который виртуозно вел к победам такое войско, вызывает восхищение даже у врага карфагенян – Полибия:
«В течение 16 лет войны с римлянами в Италии Ганнибал ни разу не уводил своих войск с поля битвы; подобно искусному кормчему, он непрерывно удерживал их в повиновении; огромные полчища, к тому же не однородные, но разноплеменные, сумел охранить от возмущений против вождя и от междоусобных раздоров. В войсках его были ливийцы, иберы, бигуры, кельты, финикийцы, италийцы, эллины – народы, не имевшие по своему происхождению ничего общего между собой ни в законах, ни в нравах, ни в языке, ни в чем бы то ни было ином. Однако мудрость вождя приучила столь разнообразные и многочисленные народности следовать единому приказанию, покоряться единой воле, при всем непостоянстве и изменчивости положений, когда судьба то весьма благоприятствовала ему, то противодействовала. Вот почему нельзя не дивиться даровитости вождя в Ганнибале и не утверждать с уверенностью, что, начни он осуществление своего замысла с других частей мира и закончи римлянами, Ганнибал довел бы благополучно свое дело до конца».
