— Постарались бы, даже если бы он не был столь уж хорошим, — хмуро отозвалась Риз. — Что с ним такое?
— Не знаю. Все было нормально, а потом он стремительно начал бледнеть и слабнуть, потом упал. По-моему, тут замешано волшебство.
Риз и Эдвин быстро и тревожно переглянулись.
— Еще один ребус для Совета, — вполголоса заметил молодой человек.
— Потеря энергии… — пробормотала Риз. — Кто-то из него все выкачал. Страшно сказать, еще две минуты, и было бы поздно. Эдвин, может быть, я нарушаю твои планы на вечер, но ты должен помочь мне дотащить его до дома. Погоди, сейчас я подкачаю его, чтобы он не умер по дороге.
Ее пальцы сомкнулись на тонком запястье умиравшего. Эдвин послушно замер рядом.
— Твой цвет накладывает на тебя эти обязательства, Риз? — вполголоса спросил он.
Стоя на коленях, она подняла к нему зарумянившееся лицо. Через двадцать лет Джейн станет такой же, и это устраивало его. Он был очень привязан к женщине, которую привык считать будущей тещей, хотя в системе жизненных ценностей они не сходились почти ни по одному пункту.
— Говорят, будто доброта невыгодна, — лукаво сказала она. — А вот данный случай опровергает эту глупую сентенцию. Эдвин, мы не о кого попало сегодня споткнулись. Та искорка, что еще тлела в нем… Она белая, Эдвин! Теперь пора.
Эдвин усмехнулся, глядя, как энергично Риз пристраивает руку пострадавшего на свое широкое плечо.
— Сдается мне, если бы ты шла одна, то и тогда дотащила бы его до дома без особых хлопот.
Ответная усмешка скривила ее выразительные полные губы.
— Я еще способна повалить твою руку в армрестлинге, мальчик. Подхвати его с той стороны.
— Пожалуйста, не позабудьте меня! — воскликнул зверек, и Эдвин посадил его в карман.
— В твоем доме, Риз, сегодня будет много гостей.
Это была просторная, несколько мрачноватая кухня, какие можно увидеть в старинных особняках: с каменным полом, огромной плитой и камином. В камине в ожидании их прихода был разожжен веселый огонь, его отблески скакали по стенам, с особым удовольствием останавливаясь на тщательно начищенной медной посуде. В доме, разумеется, была и гостиная, но в качестве домашнего клуба свои — Риз, Эдвин и Джейн — предпочитали кухню.
Достигнув сего благословенного пристанища, Эдвин вытащил Земляничку из кармана, тот уселся на краешек стола поближе к камину, распушил шубку и принялся сушиться. Со сноровкой гостя, ставшего в доме своим, Эдвин поставил на огонь чайник, нарезал хлеб и сыр, сам пододвинулся к камину, протянув ноги в толстых носках к самому огню, и принялся предвкушать блаженство скорого чаепития и беседы с Джейн. Риз с дочерью в это время суетились на втором этаже, устраивая больного.
