Наконец солдат по имени Потдевен, проворный малый, рискнул. Он промчался мимо отдушины, как олень. Попытка удалась. Пленники, казалось, умерли.
— Да там никого нет! — раздался чей-то голос.
Еще один солдат пробежал перед грозным отверстием. Это превратилось в игру. То и дело какой-нибудь солдат сломя голову мчался от одной группы людей к другой, — так дети бегают наперегонки, — и до того быстро перебирал ногами, что из-под них летели снежные комья. Чтобы согреться, ополченцы развели большие костры из валежника, и при перебежке из одного лагеря в другой фигура бегущего освещалась пламенем.
— Малуазон, твой черед! — крикнул кто-то.
Малуазон был толстяк булочник, над пузом которого вечно потешались товарищи.
Толстяк заколебался. Посыпались шуточки. Тогда он набрался храбрости и, пыхтя, затрусил мелкой и ровной рысцой, от которой трясся его объемистый живот.
Весь отряд хохотал до слез.
— Браво, браво, Малуазон! — кричали ополченцы, чтобы придать ему духу.
Он пробежал почти две трети своего пути, как вдруг из отдушины вымахнул длинный красный язык пламени. Раздался выстрел, и тучный булочник с диким криком упал лицом в снег.
Никто не бросился к нему на помощь. Он полз по снегу на четвереньках и стонал; миновав страшное место, он потерял сознание.
Пуля засела у него в нижней мясистой части тела.
Прошли первые минуты растерянности и страха, и снова поднялся смех.
На пороге сторожки показался комендант Лавинь. Он уже разработал план атаки.
— Лудильщик Планшю и его подручные! — звонко выкрикнул он.
Три человека подошли к нему.
— Снимите с дома водосточные трубы.
Через четверть часа перед комендантом лежало двадцать метров водосточных труб.
Он приказал осторожно провертеть небольшую круглую дырку у края люка и, когда к этому отверстию насосом подвели воду, весело объявил:
— Сейчас мы дадим господам немцам водички.
Громовое, восторженное ура, радостные крики и взрывы неудержимого хохота были ему ответом. Комендант разбил отряд на рабочие группы, которые должны были сменять одна другую каждые пять минут, и скомандовал:
— Качайте.
Железное коромысло заработало, в трубах послышалось журчание и побежало вниз по ступенькам в погреб, напоминая плеск фонтана, плеск в бассейне с золотыми рыбками.
Прошел час, другой, третий.
Комендант в бешенстве шагал по кухне; время от времени он ложился на пол и прислушивался, стараясь понять, что делает неприятель, и спрашивая себя, скоро ли он капитулирует.
Наконец неприятель зашевелился. Было слышно, как он передвигает бочки, переговаривается, плещется в воде.
