- Знаете, когда я вошла к нему в квартиру, - доверительно продолжала Инна Георгиевна, - я была поражена: не квартира, а какая-то радиомастерская.
- Стало быть, старче продолжает изобретать, - заметил Андрей.
- Вот именно, вот именно! А что ему еще делать при его-то одиночестве? Ни жены, ни детей. И, видимо, поговорить по душам не с кем. Ах, видели бы вы, как он мне обрадовался. Не как врачу, а просто, как человеку.
- Да, вы у нас такая, - от раковины, в которой она мыла посуду, отозвалась мать Андрея. - Такой, как вы, все, как на духу, выложишь.
- Н-не знаю... - неуверенно возразила Инна Георгиевна, ничего подобного за собой до сих пор не замечала. Да, так вот о Матвее Родионовиче. Вы же знаете, каково приходится настоящему изобретателю. Вот, видно, он и замкнулся. И со мной-то... каждое слово из него вытягивать приходилось, Инна Георгиевна вздохнула, все не сводя глаз с Андрея. - Но что бы он ни изобретал, его всю жизнь преследовала странная, навязчивая идея: создать такой луч, с помощью которого можно было бы охлаждать предметы на расстоянии. И вот уже более тридцати лет пытается он решить эту непонятную задачу. Тридцать лет - это же целая жизнь! А зачем охлаждать? Какой в этом смысл? Ну, скажем, луч лазера, который, может все испепелять на своем пути, я еще понимаю. Но охлаждать...
- Действительно, - покачал головой Андрей. - Мания какая-то.
- Нет, - с неожиданной горячностью возразила Инна Георгиевна, - и вовсе не мания! Он уже построил такой аппарат. Правда, охлаждение получается очень слабое, но все равно это уже успех. И знаете, как он его назвал? Магнитный мазер.
Андрей озадаченно откинулся на спинку стула.
- Вот даже как? - пробормотал он. - Любопытно...
- А когда я пришла к вам, я на вашем столе увидела расчеты, а на них то же самое слово - магнитный мазер. Конечно, в технике я полнейшая дилетантка, но такое совпадение... посудите сами.
- Так что же вы от меня хотите?
Инна Георгиевна впервые опустила глаза и с минуту молчала.
- Меня взволновала не сама идея, Андрей Лаврентьевич. И даже не странное совпадение ваших поисков. Тридцать лет идти к одной цели... Я знала, что такое бывает, а вот воочию увидела впервые. Не знаю, почему меня поразило это. Я еще и себе не могу объяснить. Понимаете, Андрей Лаврентьевич, мне вдруг стало тревожно. Хожу, работаю, с людьми разговариваю, а сама ловлю себя на том, что сидит в голове, как заноза, этакое смутное, беспокойное, такое, чего прежде не было. Что бы это могло быть Андрей Лаврентьевич?
