– Я заново сделаю, – сказал наконец Тёма.
– Не смей, – прошептал Егор, но Тёма покачал головой. Зачем упираться? Сделай, что говорят, – и от тебя отвяжутся. Он был готов на любую чепуху – лишь бы старик ушел.
Присев на корточки, Тёма медленно собрал остатки Таниного секретика – блестящий фантик, кусочек проволоки, белый камешек. Дотянулся до стеклышка, мимоходом удивившись его чистоте и прозрачности – слюнями она его, что ли, оттирала? Прикрыл им разноцветный сор, присыпал землей, пальцем провертел окошко. Невольно залюбовался – под толстым бутылочным стеклом мусор снова зажил своей жизнью, прекрасной и загадочной. Взглянул на Егора – тот стоял, сунув руки в карманы и глядя в землю. Его губы зло подергивались.
Тёма встал, отряхивая руки, вызывающе взглянул на старика.
– Хороший мальчик, – похвалил дед. Нагнулся, рассматривая секретик. – Знаешь толк в красоте, а? Хочешь сделать еще один?
– Больно надо, – буркнул Тёма.
– Надо, надо, – заворковал старик. – Своими руками – такое красивое! Такое таинственное, а? – дед хитро улыбнулся. – Такое… глубокое!
Он вдруг разволновался. Морщинистое лицо осветилось напряженной радостью, под мохеровым шарфом нервно заходил кадык. Тёма неуверенно оглянулся на Егора – тот подался вперед, мучительно сдвинув брови. Тёма показал глазами на старика – мол, когда только отвяжется? Егор не ответил, и Тёма с унылой готовностью повернулся к деду.
– Фольга из сигаретной пачки? Нет, мальчик, самый лучший, самый светящийся межзвездный газ! Ольховая сережка – спираль созвездия. Песчинки – отборные астероиды! Теперь вот это, – старик с кряхтением нагнулся, содрал со стрелки подорожника горсть багровых семян. – Красные карлики! И желтые звезды, совсем как солнце.
Тёма уложил в ямку несколько цветков пижмы, задумчиво взъерошил волосы.
– Чего-то не хватает? А как же. Атмосферы! Прозрачной, хрустальной, прохладной! – он подал Теме стеклышко. Костлявые пальцы дрожали. Тёма протянул руку, и на ладонь упала капля пота. Мальчик отшатнулся, тряхнул головой, очнувшись. Увидел искаженное лицо, обнажившиеся от напряжения желтые зубы, влажно блестящий, восковый лоб. Почувствовал отвратительно-холодный, неживой запах. В отчаянии оглянулся на Егора.
– Ну же! – настаивал старик. – Положи стеклышко!
– Да отстаньте вы от нас! Придурок! – вдруг визгливо крикнул Егор.
– Ты чего, – зашептал Тёма, – нельзя же так!
– Нельзя, – согласился старик. – Вы не понимаете, мальчики, – в его голосе появилась угроза. – Нужно много, много окошек!
