Тантра долгое время молчала, с нежностью разглядывая кривоватые черты вампира. Стоило ей закрыть глаза, и они всплывали перед ее внутренним взором, одновременно обжигая и охлаждая сердце.
— Вот я и говорю, это большая редкость, что ты ответила мне. Или не ответила?
Тантра вскинула возмущенно глаза, и Грэт рассмеялся вновь.
— Такая редкость бывает только в сказках. Обычно в настоящей жизни любит только один, другой же притворяется или обманывает себя, ибо нет другого выхода, хотя на самом деле… Эх, жаль, нельзя читать в чужих душах, тогда б на земле царило бы полное понимание.
— В моей душе ты бы прочел… да ты сам знаешь, и нечего мне повторять тысячный раз. А насчет редкости — да, взаимность это такая вещь. Поэтому люди часто бывают несчастны. Потом они погружаются в море бесполезных забот или развлечений…
— Но обида остается на всю жизнь. Знаешь, как шрам, который, может, обычно и не причиняет беспокойства, но иногда он раскрывается и кровоточит. И тогда охота выть и грызть зубами стенку.
— Ты явно испытал то, о чем говоришь, — с беспокойством заметила Тантра, и Грэт слабо улыбнулся.
— Я ведь тоже когда-то был смертен, и то, что сейчас кажется мне смешным, было смыслом моей жизни.
— Может, через тысячелетия ты со смехом вспомнишь и обо мне.
— Нет, это другое, — серьезно сказал Грэт. — Скоро мне исполнится триста лет, и это в несколько раз больше того возраста, в котором я умер. Я уже и смотрю на эти вещи по-другому. Кстати, через тысячелетия я не буду вспоминать о тебе…
Тантра нахмурилась.
— …через тысячелетие ты будешь со мной. Самым лучшим будет, если ты станешь вампиршей, но коли нет, после твоей смерти я последую за тобой, — закончил Грэт.
— Не давай таких быстрых обещаний, — оборвала его Тантра, — многое может поменяться за то время, что отпущено мне.
Грэт печально улыбнулся, но спорить не стал. Вместо этого он накрыл руку Тантры своей и пробормотал:
— Зато радуйся, что нам отпущено хоть какое-то время.
— Вот я и радуюсь, — так же тихо ответила Тантра.
— Наверное, я утомил мою королеву своими слегка заумными речами.
— Век бы тебя слушала и смотрела на тебя.
Крупная дрожь пробежала по ее телу, и Тантра все ближе тянулась к вампиру.
Шум бала доносился до нее как будто издалека, и все на свете не важно, кроме этого трехсотлетнего главаря вампирской шайки. И когда Тантра набиралась сил подняться и обойти этот проклятый разделяющий их стол, музыка и шум вдруг смолкли. Повисла мертвая тишина. Слово «мертвая» обретало в Сетакоре свое, особое значение…
