— Да, он рассказывал о Тантре Лиос, которая восемь лет назад пропала без вести. Она жила в Ильготе.
— А Гектор отправлялся в Ильгот? — взволнованно спросила побледневшая Тантра.
— Да. Там ему сказали, что дом Лиосов сгорел, а девочка пропала.
Тантра обхватила руками голову и застыла в такой нелепой позе.
— Значит, вот оно что… — прошептала она, — значит, из Ильгота я родом… Но это уже не имеет значения… Буду хоть знать, это уже неплохо…
Прошло несколько минут, и тоска, охватившая Тантру, снова постепенно утихла, уступив место чистому восторгу и печали, но печаль эта была не грустна, а возвышенна.
И тогда Тантра перевела взгляд на Грэта, и его угловатое серое лицо показалось ей самым прекрасным, что есть на этом свете. Сердце ее наполнилось теплом.
Судя по глазам, вампир думал точно так же, вглядываясь в черты Тантры.
Тотчас прохладная рука легла на шею Тантры, другая тихо проскользнула, обхватив за талию, и девушка вдруг поняла, что на руках вампира стремглав несется в небеса.
Тантра лишь вздрогнула, ощущая себя в воздухе, но не было ей страшно, потому что руки Грэта держали ее трепетно и крепко.
Ветер разметал его волосы и шевелил их, но Тантра лишь прикрыла глаза и прижалась щекой к груди вампира, надеясь, быть может, расслышать стук сердца. Конечно, то было иллюзией, ибо мертвые сердца не бьются, но ухо Тантры уловило слабый бой.
Они висели в воздухе, и Тантра глядела на расстилающийся внизу парк…
— Ты не находишь в нем загадки? — шепотом спросил Грэт, указывая на лежащие внизу мрачные верхушки.
— Нахожу. И в нем, и в статуях, и в Сетакоре… и в тебе.
— Во мне нет загадки, — усмехнулся Грэт, — я всего лишь вампир. Как холодная смерть.
Никогда еще в жизни Тантре не было лучше, чем сейчас. Ее сердце билось в сияющей радости, такой же чистой и ясной, как вечная луна над Сетакором.
— Если б ты был смертью, то быть мертвой было бы для меня непостижимым счастьем…
Хрустальный бокал, тихо звякнув, упал на могильный камень, и темное вино расплескалось, заполняя собой рунические печати.
Потянулись дни — настолько быстрые, что Тантра не успевала следить за ними. Она лишь изредка высовывала нос из комнаты Грэта, в своей же почти не жила. То время было заполнено теми двумя чувствами из тех, что более всего ценила Тантра в своей жизни: любовью и покоем.
Пройдут сотни, тысячи лет, и забытая сказка превратится в миф, но на всех фресках, изображающих легендарную Проклятую ведьму, рядом с девушкой с развевающимися черными волосами всегда будут изображать пепельноволосого вампира.
