Наутро все вервольфы и вампиры спали либо прощались с насиженным местом — впереди был пусть и недолгий, но далекий путь.
И когда луна поднялась над Катарией и Грэт высунул нос из берлоги, он увидел огромное количество волков. Вампиры поднимались над землею, и Грэт присоединился к ним, поглядывая сверху вниз на подрагивающий серый ковер. Жаль, не было на их пути деревень, иначе ждала бы их жителей незабываемая ночь…
Эта ночь была сумрачна. Где-то внизу ухали филины, выли волки, шептались верхушки деревьев под прохладным ветерком. А для вампира это была симфония тоски.
Грэт несся впереди всех, изредка поглядывая вниз, на вервольфов. С необычайной грустью он вдруг подумал о том, как давно не видел он света. Три столетия прошли мимо Грэта и осели в глухих глубинах его памяти, ничем не затревожив мертвое сердце. Воспоминания прежней, смертной жизни теперь казались настолько далеки… Грэт порой сомневался, а с ним ли было это все?
«Я понял, что приобрел бессмертие, но какую цену за него заплатил, я не пойму никогда», — подумал Грэт и глянул на свои руки. Разве это руки сына лесника, пусть даже и стал он потом гениальным вором? Неужели когда-то эта бледная кожа, сквозь которую видны жилы, была загорелой? Неужели эта холодная тьма стала ему родной?
— Прочь размышления, — с некоторой злостью выкрикнул Грэт, но ветер не донес его слов до остальных, поэтому они и не поняли их смысла и не спросили своего главаря о нем.
А вскоре на фоне седеющего неба он увидел башни Сетакора…
Обычно спокойный Юлиус этой ночью не скрывал своей радости. Ему не было причин ненавидеть Вирта, но он был привязан к Упырю и Ванессе, а те презирали сына Первоначального. К чему это все? Да зачем думать? Вирт — чудовище, и справедливо избавить замок от него… в конце концов, как приятно ощущать, что дело, в которое вложено столько времени и сил, идет к завершению…
Мида сидела у него на коленях и грела руки, держа их у камина. Юлиус обнял ее и поцеловал ледяными губами.
— Мы разделим вечность.
Мида улыбнулась. В десятилетнем возрасте отнята она была у матери, тогда же стала служанкой этого сурового вампира… но шесть лет назад смогла растопить эту суровость.
Упырь ходил по комнате туда-сюда, пытаясь скрыть свое волнение, и в царящей здесь тишине было слышно, как скрипит деревянный пол под его сапогами.
Путаные тени носились по стене, временами проясняясь. Вот Ванесса встала с кресла и подошла к мужу — ее тонкий профиль упал рядом с его, костлявым и кривым.
