Прерывисто дыша, Пэйшенс, чтобы удержаться на ногах, схватилась за один из деревянных столбов, на которых держалась постройка.
– Мой ответ ты знаешь, и меня не волнует, что ты уже взял у лорда Грэттена задаток. Я не собираюсь становиться шлюхой! – закричала она, чувствуя, что теряет остатки самообладания. Она крепко зажмурилась и несколько раз ударилась лбом о деревянную балку, в очередной раз поражаясь собственной глупости и наивности, после чего повернулась к Джулиану и смерила его взглядом, полным ненависти.
– Ты клялся, что с его светлостью речь шла исключительно о театральных постановках. Ты заверил меня, что это не очередная подлая и бесчестная выходка. – Она покачала головой, всем своим видом показывая, что больше не верит ни единому его слову. – И как только я не почувствовала подвоха, когда ты велел остальным подождать нас в гостинице? Сколько же вам заплатили за мою честь, мистер Феникс? Неужели так много, что вы не побоялись поставить мне парочку синяков, чтобы сделать сговорчивее?
Джулиан неожиданно рванулся вперед и успел схватить ее. Он заломил ей руку за спину, прижимая к столбу. Но Пэйшенс скорее откусила бы себе язык, чем закричала.
– О какой чести ты говоришь, голубушка? Я прекрасно помню, какое удовольствие получил, лаская твое изящное тело и избавляя тебя от целомудренности, – заявил он, сально усмехаясь. – Лорду Грэттену девственницы ни к чему. Они слишком скучны и с ними много мороки. Ему нужна очаровательная актриса, которая будет искусно изображать добродетель, но при этом охотно удовлетворит его с изощренностью шлюхи из Ковент-Гардена.
– Отправь к нему Дейдру, – сказала Пэйшенс, вздрагивая при мысли о том, что ее судьба в руках человека, воспринимающего ее как вещь, которую можно покупать и продавать. – Ей все равно, с кем делить постель, если перенесенные неудобства будут как следует оплачены.
За это дерзкое замечание Пэйшенс была вознаграждена болью в руке. Она крепко зажмурилась и сдержала крик. В голове ее, как туманное видение, промелькнул образ Дейдры, которая без особых угрызений совести торговала своим телом, если того требовали обстоятельства. И хотя это особо не афишировалось, Пэйшенс знала, что Джулиан и Дейдра уже много лет были любовниками. Всякий раз, когда Дейдра смотрела на Феникса, в ее взгляде читались такая собачья преданность и обожание, что Пэйшенс становилось тошно. Дейдра была постоянным напоминанием о том, что любовь зла. Она превращает людей в болванов.
