– Он отправился в башню. Мне велел оставаться в спальне, – сообщил Азил. – И еще приказал Лоримиру поставить у входа стражника, лишенного воображения.
– Так и сказал? – уточнил Тенджиро, закрывая дверь. – Хорошо, следуй за мной.
– Куда мы идем?
Но Тенджиро ничего не ответил, лишь быстро зашагал по коридору к лестнице.
Воздух в башне искрился, здесь было жарко, словно в сердце пламени. В самом центре бури стоял Карадур, сжимая в руке золотую лампу. Огонь стекал по его могучему телу, точно вода по желобу. Пламя окутывало пальцы. Лампа медленно принимала форму браслета в виде дракона, с клыками, перепончатыми крыльями, разверстой пастью и острыми когтями.
В маленьком помещении самого глубокого подвала замка Тенджиро и Азил сидели друг напротив друга за квадратным столом. На стене пылал факел, но в комнате было холодно. Тенджиро откинулся на спинку стула. Его длинные, украшенные кольцами пальцы медленно двигались, сплетая сложный узор в дымном воздухе.
– Ты поможешь мне, Азил. Я сделаю шкатулку, маленькую волшебную шкатулку. Ты ведь его друг, ты его любишь. Мне нужна твоя любовь. Отдай ее мне вместе с верностью и преданностью, чтобы мы могли наполнить шкатулку, мою маленькую темную шкатулку… – Тихие, почти нежные слова, похожие на заклинание, оплетали разум Азила.
Его голова вяло опустилась на стол. В подвале стало еще холоднее, Безжалостное ледяное дыхание касалось его кожи, целовало глаза, входило в легкие. Темнота сомкнулась вокруг Азила, словно огромный кулак.
Между тем Карадур положил огненный браслет на стол. Дубовая столешница под ним начала обугливаться. Карадур поднес левую руку к чаше и, взяв в правую нож, рассек кожу предплечья. Кровь потекла в сосуд. Взяв браслет со стола, он положил его в чашу. Жидкость зашипела и закипела.
Пузырящаяся тьма медленно текла сквозь Азила, приобретая форму и вес. На столе возникла маленькая черная шкатулка. Руки Тенджиро замерли. Затем его голос изменился – чародей начал произносить другое заклинание. Послышалось низкое гудение. Оно по спирали поднималось вверх по лестнице, во двор, в кухню, конюшни. Собаки начали похрапывать. Лошади заснули в стойлах, а цыплята в курятнике. Часовые опустили головы на грудь. Колени Леннарта подогнулись; он соскользнул на землю и захрапел.
Лоримир, стоявший на бастионе главных ворот замка, с трудом боролся с внезапной навалившейся сонливостью. Наконец собственная слабость привела капитана в ярость, и он прижал острие кинжала к ребру, чтобы боль не дала ему заснуть.
