Дождь по камешкам стучит,
Все залил кругом;
Чур меня – залей-ка, дождь,
Джона Гроути дом.
И вот нянюшка Грант ушла, оставив чудесные воспоминания и унеся с собой часть моей жизни, которую называют детством и от которой отгородил меня занавес в тот ужасный день, когда я вошла к маме и увидела ее мертвой.
– Дочери год положено ходить в трауре, – возвестила миссис Керквелл. – Для нас, я полагаю, хватит от трех до шести месяцев. Шести для меня и мистера Керквела. Трех для служанок.
Как же ненавидела я черную одежду! Она напоминала о маме, которая лежит мертвой на своей кровати.
Все в доме изменилось. Порой меня охватывало ощущение – вот-вот что-то случится, и мы ждем только, как нами распорядится жизнь. Лилиас точно ждала, когда ее позовет отец и скажет, что я подросла и в ее услугах больше нет надобности.
Что касается отца, он теперь отсутствовал чаще, чем прежде. Я радовалась его отлучкам. Я боялась оставаться с ним вдвоем за столом. Мы оба слишком хорошо помнили, что один стул отныне пуст.
Не то чтобы отец был замкнутым человеком. Он просто казался всегда закованным в броню условностей. Правда, мама умела ее пробить. Я не раз видела, как подергивались уголки его губ, готовых расплыться в улыбке, которую он старательно пытался подавить. Я думаю, отец относился к маме с нежностью, что меня удивляло, ибо мама была совсем на него не похожа. Она не придавала никакого значения формальностям, а он не мог без них жить. Помню его мягкие увещевания, когда мама как-то сказала нечто, на его взгляд, непозволительное. «Дорогая… дорогая, ну разве можно…» Мне почудилось даже, что, изменяя себе, он улыбается. Будь мама полной хозяйкой в семье, в нашем доме царило бы веселье.
Однажды мама сказала:
– Твой отец – хороший человек, он исповедует высокие принципы и усердно старается не отступать от них. Иногда я думаю, что жить приятнее, если не заноситься чересчур высоко, ведь тогда не придется разочаровываться в себе.
Я не вполне поняла, что мама имела в виду, но когда попросила ее объяснить, она со смехом сказала:
– Это все забавы моего ума… Ничего особенного. – Потом она пожала плечами и прошептала: – Бедный Дэвид.
Я не понимала, почему мама жалеет отца. Но она не добавила больше ни слова.
Недели через три после смерти мамы в нашем доме поселилась тетя Роберта, сестра отца. В день похорон она болела и не смогла присутствовать на церемонии прощания, но теперь здоровье ее полностью восстановилось.
