– Весь свет возрадуется, узнав, как мы выбираем короля! – обратился к их разуму один из баронов. – Спрячьте оружие, лорды, не позорьте всех нас.
Он предложил отложить дебаты и дать каждому время на спокойное размышление…
– Мы можем спорить до бесконечности, приводя свои доводы, как за, так и против любого претендента на престол, включая графа Роберта, хотя он и отказался от трона, – урезонивал барон распалившихся вельмож. – Не лучше ли, милорды, нам сейчас разойтись и спокойно подумать, кто достоин править Англией. А пока нам надо прийти в себя.
Вельможи расходились небольшими группами, хмурые и недовольные. Снаружи их встретил холодный декабрьский дождь.
Они вновь собрались три дня спустя и обнаружили, что кто-то установил в зале Совета столы в форме полного квадрата, так что теперь бароны лишались возможности собираться группами и сталкиваться с противниками грудь с грудью. Они могли только глядеть друг на друга и, высказываясь, стучать кулаками по столам, подчеркивая этим свои слова, но никто не рискнул бы перелезать через это препятствие и тем унизить свое достоинство. Бароны расселись с мрачным видом, и второе заседание Совета началось.
Матильда на Совет так и не прибыла, граф Стефан затерялся где-то по дороге из Булони, но при тусклом свете зимнего декабрьского солнца обнаружился неожиданный визитер – старший брат Стефана, граф Теобальд Блуаский.
Всю жизнь Теобальд оставался лояльным по отношению к королю Генриху I, и его появление в Лонгвилле встретили с радостью соперничавшие группы. Это был знатный и весьма влиятельный вельможа. Если Стефан был графом Булонским и Мортенским, Теобальд оставался графом Блуаским, Шампаньским и Шартрским. Старший из племянников короля Генриха I, он превосходил во всех отношениях Стефана. Чистокровный нормандец, он славился своей честностью и благородством. Единственным его недостатком было сильное заикание, но это не имело большого значения – он всегда мог найти кого-то, кто мог бы высказать его мысли складно.
Две недели дворяне до хрипоты обменивались доводами и контрдоводами. Роберт с пеной у рта отстаивал право Матильды на трон, остальные, опасливо глядя на Теобальда, говорили, что предпочитают на престоле Стефана.
– Вы – нормандцы, никто не сомневается в этом, – напирал граф Серрийский. – Но вы не были в Англии, не говорите ни слова по-английски и, держу пари, даже не знаете, что это остров. Стефан же – собственник обширных земель в Британии, в этом он уступает только церкви. И его мать – сестра короля Генриха I.
