Одного взгляда было достаточно, чтобы понять безнадежность состояния Генриха. Только неделю назад он казался здоровым, плотным мужчиной, выглядевшим моложе своих шестидесяти семи лет. Его крепкий организм и не принимал лишь козьего молока да любимых им вареных в вине миног. Король прибыл в нормандский лес, движимый неуемной страстью к охоте. Пустив собак по следу, он загнал своих баронов больше, чем бедных оленей. Ночью после успешной погони король пренебрег советом лекаря и отведал миног. Спустя час он слег, жалуясь на спазмы в желудке. Наутро началась неукротимая кровавая рвота, и тогда в расположенный в двадцати милях Руан был послан гонец за архиепископом Хагом. Тот еще успел принять королевскую исповедь – дважды, поскольку Генрих говорил очень невнятно и тихо.
Графы в ужасе смотрели на изменившееся до неузнаваемости лицо короля и не могли поверить, что еще недавно этот, теперь полуживой призрак мог без устали несколько часов подряд лихо скакать на лошади. Человеком он был сильным и властным, умевшим дать отпор врагам. Казалось странным, что такого здоровяка могла свалить тарелка вареной червеобразной рыбы.
Роберт коснулся руки отца. Кожа умирающего была холодной и влажной. Веки короля приподнялись, и он посмотрел на лица окружавших его вельмож мутным, бессмысленным взглядом. Он не осознавал, где находится, не узнавал сына. Генрих тихо пробормотал что-то невнятное, и вельможи наклонились над ним, капли с их мокрых плащей упали на одеяло из овчины.
Один из них раздраженно спросил:
– Что он сказал?
Граф Роберт проигнорировал этот вопрос. Он тоже не расслышал слов отца. Склонившись еще ниже над умирающим королем, он взволнованно сказал:
– Мой повелитель, это я, ваш сын Роберт. Скоро вам станет лучше…
Один из вельмож зашипел на него:
– Боже, граф Глостерский, скажите лучше правду, иначе мы ничего не услышим от него. Король должен знать, что умирает, и понимать, что это его последняя возможность объявить свою волю.
Роберт взглянул на барона, а затем вновь наклонился над отцом и тут же невольно отшатнулся – приступ кровавого кашля сотряс тело Генриха. Подождав, когда лекарь вытрет лицо монарха, он снова заговорил:
– Только один вопрос, мой повелитель. Здесь присутствуют графы Серрийский, Перчерский, Меуланский и Лестерский. Они засвидетельствуют вашу последнюю волю. Назовите имя вашего преемника. Вы оставляете страну вашей дочери императрице Матильде или, быть может, своему племяннику Стефану Блуаскому? Или мне, как вашему старшему сыну? Во имя Христа, сделайте выбор, иначе ваши владения будут растащены по частям корыстолюбцами. Назовите имя будущего монарха, и мы повинуемся вашей воле.
