Линдсей поспешно достал из-за пояса кинжал и перерезал ссохшиеся, растрескавшиеся и грязные кожаные путы. «Похоже, птица жила на воле не меньше нескольких недель», – подумал он и перевернул своего пленника вверх маленькой точеной головкой.
Надо было спешить: сокол мог очнуться в любую минуту, и Линдсею вовсе не хотелось испытать на себе ярость большой сильной птицы. Поэтому он свободной рукой размотал рубашку, накинул рукав на голову сокола и ловко обернул тканью его тело, особенно тщательно укутав когтистые лапы.
Закончив, Джеймс взглянул вниз: стоя у подножия дуба, за ним изумленно наблюдала Исабель.
– Что вы делаете? – воскликнула она.
– Спасаю попавшего в беду сокола, – ответил Линдсей и начал спускаться, держа в одной руке свою добычу. На полпути птица закричала и сделала неловкую попытку вырваться.
Джеймс тотчас остановился и принялся ласково поглаживать ей головку и грудку, уговаривая успокоиться, как малого ребенка. При этом Линдсей крепко держал обернутые рубашкой мускулистые лапы сокола, вооруженные грозными когтями. Вскоре усталая птица опять присмирела, и горец благополучно спустился на землю.
Исабель, прижимавшая к груди его зеленую рубаху, удивленно воззрилась сначала на своего похитителя, потом на его странную ношу. Теперь цвет ее широко раскрытых глаз напоминал предутреннее небо.
– Вы поймали сокола? – спросила она.
– Да, совсем молодого, – уточнил Линдсей. – Его путы зацепились за сучковатую ветку.
Кивнув головой, девушка наклонилась за его кожаными доспехами и сморщилась: давала о себе знать раненая рука, все еще прибинтованная к телу.
– Болит? – спросил горец, принимая от нее свои вещи.
– Немного, – ответила она, опустив глаза.
– Да нет, должно быть, болит сильно, если вы это признаете. Прежде чем отправиться в путь, надо сменить повязку.
– Было бы неплохо.
Бросив на нее недоверчивый взгляд – откуда такая покладистость? – Линдсей направился к месту ночлега.
– Что вы намерены делать с птицей? – спросила поспешившая за ним Исабель.
– Не знаю, – признался горец. – Но не мог же я оставить ее умирать?
Швырнув на землю ремни, кожаные латы и верхнюю рубашку, он сел на поваленный ствол, утопавший в зарослях папоротника, и стал осматривать сокола.
Исабель устроилась рядом, с любопытством разглядывая птицу.
– Мой отец держал соколов, – сказала она. – Они тоже были серые, с белыми полосками над глазами, но гораздо крупнее.
– Значит, это были самки, – заметил он.
– Мы выпустили бедных птиц в самом начале осады, – продолжала девушка. – Юстас предлагал их всех съесть, но я попросила его дать большинству свободу.
