– Рана легкая, – как сквозь туман, донесся до Исабель ободряющий голос Линдсея. Опытный воин, он ловко, не потревожив раны, переломил длинное древко. – Наконечник сейчас вынимать нельзя. Вы сможете немного потерпеть, леди?
Закусив губы, девушка кивнула головой. Вокруг со свистом летели стрелы, вонзаясь в дерево или натыкаясь на камень. Одна из них попала прямехонько в амбразуру зубца, за которым прятались Линдсей и девушка, скользнув по кожаным латам на спине горца, а другая угодила в лодыжку девушки.
Исабель вскрикнула и схватилась за раненую ногу. Линдсей выругался и грубо притянул ее к себе, прикрывая своим телом.
– Хочешь, чтобы тебя прикончили, глупая девчонка?! – прорычал он и, пригнувшись, потащил ее к крошечной угловой башенке. Пинком распахнув узкую дверцу, он ввалился внутрь.
В маленькой круглой комнатке, освещенной лишь лучами заходящего солнца, просачивающимися через бойницу, царил полумрак. Линдсей усадил Исабель на пол, еще раз осмотрел раненое предплечье, потом, не спрашивая разрешения, приподнял подол, оторвал длинный широкий лоскут от нижней сорочки, украшенной красивой вышивкой, и приложил к кровоточащей ране на предплечье. Исабель вытащила из рукава шелковый головной платок и дрожащей рукой приложила его к ране на ноге.
– Раны от стрел всегда очень болезненны, – объяснил Линдсей, – знаю по своему опыту. Но ваши не опасны, миледи, и скоро заживут. Сейчас нет времени ими заниматься, но я скоро вернусь и сделаю все, что нужно. Сидите так, чтобы в вас не смогли попасть через бойницу. – Он покачал головой и осуждающе прищелкнул языком: – Бравировать своей смелостью очень глупо, это могло стоить вам жизни.
– Англичане обычно не стреляли, когда я поднималась на стену. Просто сегодня они в сумерках меня не рассмотрели.
Линдсей взял у нее из рук платок и обмотал вокруг раненой лодыжки.
– Вряд ли они щадили вас из благородства, – холодно заметил он и пристально посмотрел ей в глаза. – Признайтесь, вы заключили с ними какую-то сделку?
– Нет, что вы! – поспешно возразила Исабель, покоробленная его тоном. – Просто им приказано привезти меня к королю Эдуарду живой и невредимой, поэтому я ничем не рисковала, поднимаясь на стену. А делала я это только для того, чтобы дать передышку своим изможденным осадой солдатам.
Линдсей не ответил, только глаза, казавшиеся совсем темными, как полуночное небо, блеснули в полутьме.
– Джеймс Линдсей, – со стесненным сердцем сказала Исабель, уловив исходившее от него ощущение еле сдерживаемого гнева и огромной решимости. – Зачем вы пришли в Аберлейди? Кто вас послал?
