Но за три дня до намеченной для кражи даты, Джузеппе стремительно ворвался в комнату Лоренцы, которая только что встала.
– Все пропало, – воскликнул он. – У тебя есть один час, чтобы собрать вещи. Во время прилива мы покинем Лиссабон.
Он бросился к трюмо жены, судорожно собирал ее драгоценности и бросал их в огромную сумку:
– Поторопись же! – нетерпеливо сказал он, заметив, что Лоренца замерла в недоумении.
– Но что случилось?
– Этот дурак Эстебан (сообщник) дал себя убить этой ночью ударом ножа. Перед смертью он мог заговорить и, полагая, что удар исходил от меня, донести на меня. Один мой друг из управления полиции предупредил меня, что в полдень я буду арестован. Но в полдень мы будем уже далеко…
– А почему Эстебан думал, что удар исходил от тебя? – холодно спросила Лоренца. – Возможно, у него были для этого основания?..
– Вчера вечером мы немного поспорили. Он хотел отхватить слишком большой кусок пирога…
– Хорошо, – сказала Лоренца, вставая. – Я все поняла. Через час я буду готова. Но куда мы поедем? Если, конечно, мы успеем уехать…
– В Лондон, я думаю. Надеюсь, что нам удастся избежать полиции.
– Великолепно, – горько усмехнулась она. – Граф Стефани преследуется за убийство распутника!
Перед тем как выйти, Джузеппе остановился на пороге комнаты.
– Ах да, я забыл! Мы больше не Стефани. Отныне по нашим паспортам мы граф и графиня Калиостро… Не забудь: Калиостро…
– Это имя трудно забыть, сказала со вздохом Лоренца. – Приключение начинается!
II
КОЛДУН С УЛИЦЫ СЕН-КЛОД
Карета замедлила ход, въехав на улицу Сен-Клод, которая была слишком узка для быстрой езды. Это была великолепная, украшенная гербами карета, свидетельствовавшая о могуществе своего хозяина. Шторы на окнах были тщательно задернуты. Кучер и лакей сидели, согнувшись, под проливным дождем. Дождь в тот февральский день 1785 года не переставал с самого утра, превратив Париж в настоящее болото.
В конце улицы возвышался красивый особняк, окруженный высокой стеной, из-за которой виднелись лишь верхние этажи и верхушки деревьев. Сквозь закрытые шторы пробивался слабый свет, но никаких звуков не было слышно.
При приближении кареты ворота бесшумно открылись, хотя никого из слуг поблизости не было видно. Экипаж въехал в довольно просторный двор. Вход в особняк украшали две дорические колонны, за которыми виднелась красивая мраморная лестница, где стоял смуглый слуга в восточных одеждах, державший в руках серебряный подсвечник с красными свечами.
