– Ты, случайно, не видела Диллона? – поинтересовалась Флора. – Прошлой ночью они с Родди выпили по пинте пива, и с тех пор мы его не видели.
– Он здесь, – ответила Тея, вешая их мокрую одежду на крючок возле двери.
– Ах вот как! – произнесла Флора, и уголки ее рта поползли вниз. – Мы даже и не предполагали, – добавила она, обращаясь к Родди. Тот изо всех сил пытался скрыть улыбку.
– Флора, прекрати намеки! Он здесь на правах обычного постояльца.
– Что-то не верится, – усомнилась та. – И где же он?
– Завтракает.
– Завтракает? – переспросила Флора с нескрываемым интересом.
– Его не было всю ночь, – пустилась в объяснения Тея. – И поэтому он только что проснулся. Надеюсь, понятно?
– Мне-то понятно, моя милая, – отреагировала Флора.
И с этими словами она решительно направилась на кухню.
– Ах вот ты где, греховодник! – набросилась она на Диллона. – Можешь не вставать ради меня. Ешь свой… завтрак! Я правильно выразилась?
– Хотите картофельной запеканки, Флора? – предложил Диллон. – Присаживайтесь и угощайтесь.
– Нет, что ты! Мне нужно следить за девичьей фигурой. Пусть уж лучше Родди составит тебе компанию!
– Только не он! Мне самому почти ничего не досталось. Едва уломал Тею приготовить мое любимое блюдо!
– Что ты говоришь? – не поверила собственным ушам Флора. Она уже успела – не обращая ни малейшего внимания на то, хотел ли Диллон делиться угощением – протянуть Родди полную тарелку.
– Пойдем со мной, моя деточка, – проворковала Тея, поднимая дочь на руки. Флора последовала за ними в детскую.
– Ты, наверное, мало спишь? – спросила Флора, подавая Тее сухой подгузник.
Тея ничего не ответила, продолжая переодевать ребенка. Ей меньше всего хотелось обсуждать с Флорой свое вечное недосыпание и особенно – что тому причиной.
– Я тебя хорошо понимаю, – задумчиво заметила Флора.
– Думаю, что нет.
– Почему же? Потому что я в два раза старше? Или я не знаю, что это такое – стать предметом обожания твердолобого шотландца? Думаешь, я в свое время не была напугана, когда Родди принялся оказывать мне знаки внимания? Ведь он спас меня из-под развалин во время бомбардировок Лондона. У него еще долго не заживала правая рука – как это там в армии называется… годен к нестроевой, – а он уже вовсю вытаскивал из-под завалов бьющихся в истерике женщин. Скажу тебе честно, я заранее себя похоронила. Муж мой погиб в Бирме, наш единственный ребенок – во время лондонских пожаров, так что я уже и на себе крест поставила. Но Родди… – Флора умолкла, очевидно, пытаясь вызвать в памяти картины прошлого. – Родди мне не позволил. Забрал из больницы, даже не спросив разрешения заведующей, и привез сюда. И с тех пор я здесь, Тея, потому что бесполезно спорить с шотландцем, если он вознамерился что-то сделать. Вот ты сама – разве ты здесь не из-за Гриффина? А Диллон – человек, которому нужна ты, точно так же, как я когда-то была нужна Родди. Я хочу, чтобы ты знала: пусть сейчас тебе трудно разобраться в собственных чувствах – но тебя ведь тянет к нему, и в конце концов у вас все будет хорошо.
