– О, милая, извините.
Эмма прислонилась к стене, а провинившийся джентльмен попытался помочь ей. Но она не отводила глаз от брюнета впереди.
– Не стоит извиняться, сэр. Это моя вина.
– И все же мне надо быть повнимательнее.
– Нет, это я внезапно остановилась. – Она наконец подняла глаза на своего обидчика. – Адмирал Хартфорд, мне кажется, я знаю этого джентльмена, того, что стоит рядом с Мейдертоном, но не могу вспомнить, кто это.
– О-о! – Глаза адмирала расширились, затем остановились на ней. Лукавые искорки блеснули в них.
– Это, моя милая, герцог Сомерхарт. Боюсь, убежденный холостяк.
– Сомерхарт, – прошептала она, осязая имя на своих губах. О да, конечно, Сомерхарт. – Благодарю вас, адмирал.
Эмма повернулась и поспешила пройти в главный холл. Затем завернула за угол и оказалась в уютной гостиной, предназначенной для отдыха дам. Она устроилась в уголке, присев на мягкий стул.
Герцог? Она никогда бы не поверила в это.
Видел ли он ее? И если видел, то узнал ли?
– Конечно, нет, – прошептала Эмма. Смешно предположить, ведь она лишь однажды встречалась с этим мужчиной… и что? И к тому же десять лет назад. Да. Тогда ей было девять. Нет, он не может помнить ее.
Она лгала всем, утверждая, что она вдова барона Денмора, но если герцог Сомерхарт вспомнит ее, тогда ее игре придет конец, потому как на самом деле она никогда не была замужем за своим родным старым дядюшкой.
Она планировала продержаться по крайней мере месяца два, чтобы ее ложь не успела стать очевидной для всех. В том графстве, откуда она родом, есть несколько известных членов общества, но пока никто из них не прибыл в Лондон на заседание парламента. Ей нужно еще несколько недель…
Эмма сидела прямо и смотрела на свое отражение в зеркале, висевшем на противоположной стене. Нет, герцог не узнает ее. Ее каштановые волосы тогда были гораздо светлее. И она повзрослела с тех пор. Тогда на ней была ночная рубашка, две косички лежали на спине… Нет, она неузнаваема.
А он, напротив, отчетливо запечатлелся в ее памяти с той первой минуты, когда она увидела его в темном коридоре своего дома.
– Привет, малышка! – сказал он тогда, увидев, как она бродит по коридору, пытаясь украдкой подсмотреть за гостями отца.
Господи. Его голос прозвучал внезапно, как голос призрака, витающего в темноте. Затем он вышел на свет, и Эмма ахнула.
– Что ты делаешь здесь так поздно? – спросил он, мягким, глубоким голосом. Эмма подумала, что, может быть, он ангел. Он был красивее любого из друзей ее отца. Но разве ангелы носят пурпурные жилеты и курят сигары? – Тебе давно пора быть в постели, котенок.
