– Странный подарок. Россия не лучшее место для этого, так что будь осторожней. Впрочем, за три дня ничего не случится. – И Сандра перевела разговор на свою недавнюю поездку в Баден-Баден, снова поражая Кристель сердечностью, с которой говорила о ее родном крае, и блестящим знанием южно-германской культуры.
После изматывающей поездки, в конце которой у Кристель от спертого воздуха разболелась голова, они часа два сидели в зале ожидания убогого провинциального вокзала, а потом еще столько же тряслись на другом поезде. Но и это был не конец. Наступило полубессмысленное ожидание на другом вокзале, под дождем и безо всякой уверенности в появлении хотя бы какого-нибудь транспорта. Кристель словно впала в прострацию: она уже давно перестала замечать хлюпающую в полусапожках и просочившуюся за шиворот воду, обращать внимание на пробиравшийся до самого тела холод, на покрывшиеся пленкой грязи руки. Решив, что такие мучения вполне естественны для ее миссии, она сочла их за хорошее предзнаменование и переносила с твердостью.
Наконец, полуживой, едва не распадавшийся на ходу автобус, через запотевшие стекла которого ничего не было видно, остановился, и Сандра, сунув шоферу деньги, выпрыгнула прямо в лужу, потянув за собой Кристель. Полусапожки и брюки оказались до колен в ржавой тягучей земле.
– Еще пару километров пешком, и мы на месте! – браво сообщила Сандра и пошла куда-то в сторону размашистым, почти мужским шагом.
С небес, начинавших менять призрачную пепельность на цвет мокрого асфальта, сеял равнодушный мелкий дождь. Кристель, понимая всю неизбежность своего положения и то, что больше ничего подобного она никогда не увидит, мужественно смотрела по сторонам. Сначала тянулись ветхие, заваливавшиеся набок строения, словно нарисованные неуверенной рукой ребенка, впервые взявшего грифельный карандаш, потом пошли бескрайние пространства с одинокими, плачущими под ветром деревьями. Стояла абсолютная, неправдоподобная тишина, нарушаемая лишь хлюпаньем сапог по раскисшей рыжей глине. Впереди неприступной стеной чернел лес, в который, вероятно, им скоро предстояло войти. Кристель стало страшно, и с губ ее невольно сорвалось:
– Но здесь невозможно жить!
– Зато умирать очень хорошо, – совершенно добродушно ответила Сандра, в походке которой не чувствовалось ни капли усталости. – Шучу. Твоя цель – сразу за лесом. Только… в лесу надо будет говорить громче, а лучше попеть.
– Зачем? – теряя уже не только последние силы, но и голову, выдохнула Кристель.
