Впрочем, если Пейдж будет обедать в клубе в одиночестве, то этот факт еще больше всех заинтригует, вызовет еще больший интерес к этой исключительной женщине. Конечно, она могла прийти в «Азалия-рум», просто чтобы за ленчем отдохнуть от повседневных забот. Женщина с ее талантом может появиться здесь, чтобы почерпнуть вдохновение, наслаждаясь видом роскошных садов клуба или любуясь обласканным теплым ветром морем.
Однако эта непредсказуемая женщина вполне могла собрать золотистые волосы в аккуратный пучок, искусно подкрасить небесно-голубые глаза, добавить бледно-розового блеска губам и облечь свою стройную фигурку в изящное платье из шелка цвета морской лазури. И все это – только для себя, можно сказать, ради праздника Пейдж.
И все же ясно одно – какие бы причины ни привели известного архитектора в «Азалия-рум», появление Пейдж всегда вызывало любопытство. И в этом была вся она.
Пейдж услышала, как внезапно наступила тишина, увидела устремленные на себя любопытные и удивленные взоры. Быстро взглянув на столик у окна, Пейдж убедилась, что Джулия еще не пришла. Поэтому она стала медленно прохаживаться между столиками, здороваясь с каждой женщиной по имени и приветливо улыбаясь гостьям клуба, то есть взялась за привычные обязанности хозяйки «Азалия-рум».
Заняв наконец место, Пейдж отпила глоток сухого мартини и выглянула в окно, наслаждаясь восхитительным июньским днем. Сады, раскинувшиеся вокруг клуба, пестрели нежным многоцветьем азалий, роз и сирени. На некотором расстоянии от здания под ясным голубым небом сверкал на солнце залив Пеконик-Бей. Июнь еще только-только начался, и яркое солнце, казалось, сулило очень теплое лето.
День стоял великолепный – светлый, какой-то весь золотистый, под стать тому ощущению тепла и счастья, которое испытывала Пейдж не только сегодня, а, пожалуй, всегда.
«У меня все хорошо, – думала Пейдж. – Мне сорок два года, я счастлива и всем довольна…»
Легкая улыбка тронула ее губы при воспоминании о прошлом. Тогда при мысли о том, что она может быть чем-то довольна, Пейдж раздражалась, считая безмятежную жизнь чем-то недостойным. Пейдж была шестидесятником, рядовым борьбы женщин за право быть тем, кем они хотели. Они отстаивали право мечтать и воплощать в жизнь самые невероятные свои стремления. Да, Пейдж вступила в эту борьбу рядовым и отважно участвовала в каждом значительном сражении. Зато теперь она стала генералом. Героиня-победительница, она добилась многого, получив даже то, о чем раньше не смела и мечтать. И с этих пор довольство стало ее чудесным союзником, символизирующим счастье и радость. Как и возраст, к которому прежде относилась крайне негативно. Зато теперь ее сорок два только радовали Пейдж. Еще никогда она не чувствовала себя моложе, красивее, никогда не была так полна творческих сил.
