Зима в Простоквашино | страница 6



И оба они про кота Матроскина и про Шарика вспомнили.

Глава четвёртая ТЕЛЕГРАММА ИЗ МОСКВЫ

В избушке дяди Фёдора было тепло и уютно. В печке трещали дрова (доставка Шарика) и варился обед (ответственный Матроскин).

Они готовились к совместному поеданию.

Почтальон Печкин был тут же рядом. Грелся после разноски писем по заснеженной деревне.

Кот Матроскин крупными шагами ходил по избе, как политический ссыльный, и говорил вслух:

— Безобразие, на дворе капитализм построили, а у нас одна пара валенок на всех, как при развитом социализме!

— А почему так получается? — спрашивает почтальон Печкин. — У вас что, средств не хватает? У вас денег нет?

— Деньги у нас есть, — отвечает Матроскин. — У нас ума не хватает. Говорил я этому Шарику: «Купи себе валенки». Так нет, он кеды купил. Тоже мне охотник-спортсмен для сельской местности! Лучше бы он парашютным спортом занимался. Или альпинизмом.

— Там что, платят больше? — поинтересовался Печкин.

— Там смертных случаев больше, — объяснил Матроскин.

— Что касается одежды, — заметил почтальон Печкин, — то наша простоквашинская национальная одежда простая. Это телогрейка на вате с поясом да валенки с калошами из противогаза. У нас зимой даже студенты в кедах не ходят.

— А что так? Стесняются? — спросил Шарик.

— Нет, — ответил Печкин. — Замерзают.

Потом Печкин говорит:

— А что это вы, уважаемые граждане, со мной разговариваете, а друг к другу не обращаетесь?

— Да как же с ним разговаривать, — говорит Матроскин, — когда это не пёс, а пенёк с хвостом. Он «Приказ-расписание» дяди Фёдора нарушает.

— Не может быть! — говорит Печкин. — Как же он его нарушает?

— А так. Там написано: «В 14.30 мытьё посуды, но не облизывание». Так этот лохматый тип сегодня всю посуду языком облизал и полотенцем незаметно вытер.

— И что дальше было?

— Я ему замечание сделал, что дяде Фёдору скажу, так он меня продажной шкурой назвал.

— Вы не должны жить как кошка с собакой, — говорит Печкин. — Вы должны друг с другом дружить и разговаривать.

— Не могу с ним разговаривать, — ворчит Шарик. — У меня язык не поворачи вается.

— А давайте мы ему письмо дружеское напишем, — предлагает Печкин.

— Вам делать нечего, вы и пишите, — согласился Шарик.

Печкин достал из почтовой сумки ручку, бумагу и начал писать Матроскину письмо:

— «Дорогой мой Матроскин…» Так правильно?

— Правильно, — говорит пёс.

— «Я тебя обругал сдуру. Больше не буду…».

— Как это не буду? — возмутился пёс. — Как у меня нервы взвинтятся, я ему и не такое скажу.