Скоро и папа пришёл, котёл узбекского плова принёс из гречневой крупы.
Ждали хромого гармониста Шуряйку с лесопилки. Все волновались: «Придёт или не придёт? Придёт или не придёт?»
Всё-таки очень интересный человек: во-первых, гармонист, а во-вторых, негритянско-русской национальности.
Наконец он прихромал.
— Пришёл! Ура!
Гармонист был очень коричневым и очень нервным. От застенчивости он всё время играл на гармошке и смотрел в потолок. Папа усадил всех за праздничный стол и сказал:
— Дорогие друзья простоквашинцы! Беритесь за бокалы с шампанским. Сейчас начнётся самый торжественный момент, по телевизору будет петь наша мама, и наконец-то мы увидим… менеджера по колготкам.
Он хотел сказать: «Наконец-то мы увидим сюрприз, который она нам готовила», а сказал про менеджера.
Гости взялись за бокалы с шампанским. Они никогда не видели менеджеров по колготкам, и им очень было интересно узнать, что это такое.
По телевизору уже показывали подвал Дома журналистов и всех участников будущего концерта.
Как дядя Фёдор, Матроскин и папа ни всматривались, они не видели мамы Риммы.
Папа сразу приуныл: где это их мама?
И тогда он сказал:
— Дорогие гости, у меня грустное настроение. Давайте петь песни.
Все участники банкета как обрадуются! (Они не знали, куда руки, ноги девать, чем надо узбекский плов есть: вилками, ложками или половником, а тут им дело предложили.) Они все как запоют!
Но никто из них ни одной песни до конца не знал. И у них вот что получилось. Сначала Печкин запел:
Степь да степь кругом,
Путь далёк лежит…
Там в степи глухой…
Дальше он не знал, что там было, поэтому замолчал. Тут Евсевна с горушки начала:
Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой…
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег, на крутой…
Получилось, что в глухой степи расцветали яблони и груши и текла речка. Ев-севна стала петь дальше:
— Выходила, песню заводила… — и, как назло, тоже забыла слова.
Тут уже дядя Фёдор запел:
Пусть бегут неуклюже
Пешеходы по лужам,
А вода по асфальту рекой…
Получилось, что Катюша на берегу крутом поёт песню крокодила Гены. Вышло складно, но неправильно. Потому что когда Катюша выходила на берег крутой, песни крокодила Гены ещё на свете не было.
А дальше получалась вообще какая-то белиберда:
Лучами красит солнышко
Стальное полотно…
Катится, катится голубой вагон…
Навстречу родимая мать…
Кондуктор, нажми на тормоза!
Тут почтальон Печкин заплакал и запел сквозь слёзы:
Мать ко мне на могилку
Никогда не придёт…
