Монолог 1. Разбор полётов
Вот уж не ожидал, что найду неожиданную поддержку в лице Михаила Швыдкого - нынешнего «попечителя» российской культуры.
Со времени победы над фашистской Германией, мало кто пытался разглядеть в фашизме какие-то конкретные национальные черты - мол, фашизм, он и есть фашизм.
Тем не менее, я утверждал и продолжаю утверждать, что у фашизма есть «национальные особенности».
Что и подтвердил министр Швыдкой, обозначив русский фашизм, как самое страшное явление сегодняшнего дня.
Правда, на этом совпадение наших взглядов с Михаилом Швыдким заканчивается.
Я не собираюсь вступать с г-ном министром в дискуссию, по поводу заявленного им уровня «страшности» русского фашизма - лично мне не приходилось сталкиваться с этим явлением.
А я привык говорить исключительно о том, что знаю наверняка.
Поэтому, мне больше пристало говорить не о русском, а о еврейском фашизме. Что, собственно, я и делаю, на протяжении многих лет.
Все мои предыдущие книги доказывают, что сегодня нет ничего страшнее еврейского фашизма, главным идейным вдохновителем которого является иудео-нацистская изуверская секта Хабад.
Эта книга - не исключение. Она призвана вскрыть страшную язву еврейского фашизма, а также, показать жестокость, мощь и коварство Еврейского Удара.
В последнее время явно обозначились признаки моего прорыва на фронте, где долгое время всё было «без перемен»: моя последняя работа «Еврейская рулетка, или Пир во время Кучмы» (иллюстрированное приложение к трилогии «Еврейский синдром»), похоже, попала в «десятку»…
В силу особой специфики моих книг, затрагивающих табуированную (читай - еврейскую) тему, официальных «рецензий» на них до сих пор не было.
Более того, на имя автора было наложено не менее жёсткое табу, чем на его произведения.
В отношении меня была избрана особая тактика «затяжного нереагирования»: вроде и нет такого автора, нет таких книг, а следовательно, не существует и проблем, которые он поднимает.
Правда, отсутствие «официальной» реакции на мои работы ничуть не мешало их популяризации среди, так называемого, «простого народа», выдававшего мне собственные «рецензии», в виде пачек писем со всех концов Украины.
«Еврейская рулетка» пробила стену «официального» молчания. Хотя и весьма своеобразно: без имени автора, без упоминания самой работы и анализа ее содержания.
