— Вы тут главный? – решилась я начать.
— Нет, — улыбнулся Илья, — я просто помощник, прихожанин.
— А кто главный?
Наверное, мой вопрос звучал глупо. Илья прятал усмешку и смотрел на меня снисходительно.
— Святой отец, — ответил он.
— Отец? Это ваш папа?
Илья не выдержал и рассмеялся. Тишина церкви от такого беспардонного вмешательства взорвалась раскатистым, зловещим эхом. От обиды мне захотелось треснуть насмешника по голове и уйти.
— Я смотрю, вы вообще не имеет представления о церкви и служении, — Илья перестал смеяться, заметив мою растерянность.
— И что? Это так плохо? Над этим можно потешаться?
— Извините. Я не хотел вас обидеть. Просто вы так серьезно это спросили, что я не сдержался. Вы вообще ничего не знаете о церкви?
— Знаю немного. Мне мама кое-что рассказывала, — я осеклась. Сама не заметила, как вышла на нужную тему.
— Она еще жива? Верит в Бога?
Я замолчала. Ну что ему сказать?
— Да, она жива. И верит в Бога. Поэтому я здесь.
— Рассказывайте, — коротко ответил Илья и повернулся ко мне.
— Я не знаю, можно ли вам доверять…
— Понимаю. Сейчас трудно кому-то доверять по-настоящему. Но все же… если вы пришли за помощью, я постараюсь вас не разочаровать.
— Ладно, мне все равно уже нечего терять. Вернее, не так важен способ, каким я потеряю. Моя мама жива. Ей шестьдесят один год. Она из нулевого поколения.
— О! Это большая редкость, — удивился Илья. — Мне казалось, что таких людей уже не найти.
— Да. И мне хотелось бы, чтобы и впредь не нашли.
— То есть?
— Она живет со мной. У меня в подвале. Уже почти четырнадцать лет.
Илья удивленно поднял брови. Свет через высокое окно падал на светлое, совсем еще молодое лицо. Я заметила, как расширились его зрачки, и испугалась этого.
— Как это возможно? – Илья не отводил глаз. — Это незаконно.
Именно такого ответа я и боялась. Мне казалось, что в этом крохотном уголке, где все еще существуют деревянные двери и горят свечи, правят другие законы. Законы, где пожилой человек – не бесполезный груз для общества, а родитель, где я – не преступница, а дочь. От разочарования и страха из глаз покатились слезы.
— Ну, Анна, вы чего? – Илья протянул руку и ласково вытер слезинку. От неожиданного прикосновения я отшатнулась.
— Не плачьте. Я вас не осуждаю, просто опасаюсь за вас. Чем я могу помочь? Вы только скажите.
— Мне надо увезти маму из дому. Там сейчас стало небезопасно. Муж начал шантажировать меня. Мы поссорились, и он грозится, что сдаст маму властям.
