— Аномалия! Ты что это? Ну, ты даешь! Все уже на ушах стоят! – возмущался Феликс. — Ты почему здесь? Я уже к тебе домой собрался ехать.
— Я в порядке. Успокойся.
Феликс подвел меня к дивану, и я с облегчением плюхнулась на мягкое сиденье. Перед глазами взрывались цветные пузыри. Каждый звук в ушибленной голове усиливался стократно и доставлял невыносимые мучения.
— С тобой точно все в порядке?
— Да. Только посижу немного. Можно?
— Конечно. И вообще, лучше езжай домой. Сейчас вызову машину.
— Не надо. Все хорошо, Феликс.
Он сел рядом, замолчал и терпеливо ждал, пока я открою глаза.
— Что случилось-то?
— Грохнулась в обморок. Ничего особенного. Кроме причины, конечно.
— Я наслышан уже. Марина Александровна тоже видела, была там. Прибежала, раскудахталась, как будто на премьеру сходила.
— Это ужасно. Совсем молодые. Казалось бы, и чего? Еще жить и жить.
— В последнее время все чаще слышу о таких случаях, – Феликс на мгновение задумался и снова принялся уговаривать меня отправиться домой.
Устав убеждать его в том, что все в порядке, и болезненно ощущая обратное, я сдалась. Уже возле машины я вспомнила о сегодняшнем мероприятии.
— Сегодня иду на собрание Комиссии.
Феликс вздохнул и скорчил унылую мину:
— Должен пожелать тебе удачи, но не буду.
— Спасибо, я знала, что ты хороший.
— Я расчетливый. Вот получишь разрешение, а я — ищи тебе замену. А работники знаешь как нужны! Если б еще в обмороки не падали…
— Пока, Феликс. Держи за меня кулачки, — улыбнулась я и села в машину.
Остаток дня прошел как в тумане. Все-таки чувствовала я себя не очень и причина, кажется, была не только в недавно перенесенном обмороке. Я приготовила ужин и спустилась в подвал. Меня слегка подташнивало, бросало то в жар, то в холод. Мама поойкала, попричитала о нынешней загрязненной до предела атмосфере и робко поинтересовалась:
— А ты часом не беременна?
— Ты что! Это исключено.
— На солененькое не тянет?
— Похоже, у тебя это главный показатель. Меня сегодня врач осматривала. Сказала бы, если что.
Я решила ничего не говорить о случившемся, убрала остатки ужина и пошла наверх.
Ровно в положенное время Глеб вернулся с работы. Виновато улыбаясь, достал из-за спины цветы и протянул мне. Он всегда так делал, полагая, что все обиды в жизни женщина непременно прощает за букет цветов. Чем он внушительнее по размерам, тем более виноватым себя считает муж. На этот раз по трем чахлым розочкам я поняла – передо мной невинный ангел.
