На исказившемся лице Сашки вскипает кожа.
Руки Ильи, вздёрнувшиеся к глазам, полыхнули трескучим огнём. Илья чувствует мгновенный всплеск пламени, вырвавшегося, казалось, прямо из-под ног, и не успев даже удивиться, а только ахнуть от мгновенного испуга за Сашку… обрушивается во тьму.
…с-с-с-с… ш-ш-ш-ш… с-с-с-с… Он тянет за собой непослушные ноги, загребая вывороченными внутрь носками ботинок опавшую листву.
…с-с-с-с… ш-ш-ш-ш… с-с-с-с…
…то не эхо там, в темноте, нет!
…эхо эхо эхо нет нет нет!!!
…это идёт за ним Сашка.
…нож
…нож-ж-ж! в его руке — нож! во имя Господа — нож!
Он смеётся и говорит… там… догоняя… за спиной! Он смеётся и говорит: «Бесы поражают также безгрешных, невинных и праведных, как Иова, и многих невинных детей!»…
Рука его хватает Илью за плечо. Пальцы впиваются в ключицу. Сашка разворачивает Илью к себе и кричит ему прямо в лицо: «Это «Молот ведьм», Илья! Это «Молот ведьм»»!
У самого Сашки лица нет. У него нет лица, а только что-то шевелящееся и непрерывно меняющееся…
Он начинает отрезать Илье голову.
…
Колёса электрички стучали и стучали. Они с отцом, Пашей и Леной едут в Свердловск! Свердловск! Скоро он уже станет Екатеринбургом и надо успевать доехать. Скоро начнётся новая жизнь! Операция!
Операция… да, была операция… наркоз. Я помню!
Илья открыл глаза.
Он лежал на полу, неудобно скособочив шею. Затылок ломило. Сашка сидел рядом и, раскачиваясь из стороны в сторону, тихонько подвывал, закрыв глаза. Он колотил огромным кулаком по стене — тук-тук-тук…
Что это с ним?
Что с самим Ильёй?
— Сашка, — слабо сказал он, чувствуя, как криком кричат несчастные ступни, как в рёбра тычется неумолимая боль и разламывается голова, — ну тебя в баню, не стучи! В мозгах отдаётся…
Анна
— Проще всего говорить о себе, как о посторонней. Например, в третьем лице! — пробормотала Анна, с трудом сдерживая назойливое, почти болезненное желание оглянуться ещё и ещё, и ещё раз!
— Не хочу… не буду оглядываться, — Она стиснула зубы. Нет-нет! Сходить с ума нельзя!
Соберись!
— «Я шла не торопясь»… глупо звучит, правда? — упрямо спросила она сама себя. И сама себе подтвердила. — Идиотская фраза! Лучше я буду писать о себе, как о посторонней: «Немолодая женщина не торопясь, шла по улице…».
Она положила перед собой чистый лист бумаги, вытянутый из початой пачки «Снегурочка», — «идеально предназначенной для принтера формата А4», как гласила реклама, — и начала писать.
Словами.
Вручную.
Строчка за строчкой.
