Теперь оставалось только отлить ручки, почистить и припаять их к корпусу сахарницы, который сделал сам мистер Лепэм.
Джонни решил не уходить, покуда не кончит. Впрочем, всё это должно было занять не так уж много времени. В воскресенье, разумеется, мастерская будет заперта и горн гореть не будет. Как всегда, мистер Лепэм поведёт своих домочадцев, одетых в воскресные свои наряды, в кокерельскую церковь, а оттуда они все придут домой и сядут за холодный воскресный обед. На вечернюю службу можно было и не ходить, тут хозяин никого не неволил. Сам он ходил неукоснительно. Медж и Доркас имели обыкновение в это время принимать у себя поклонников. Миссис Лепэм спала. Цилла, подхватив Исанну, шла с ней на узкую полоску пляжа. Джонни, Дав и Дасти частенько отправлялись купаться, о чём, конечно, мистер Лепэм не имел ни малейшего представления. Он думал, что они тихо-смирно сидят себе дома и слушают, как Джонни читает им какую-нибудь главу из священного писания.
Итак, воскресенье не в счёт. Но, если в понедельник встать часа в три-четыре утра, можно успеть почистить работу и к семи доставить её мистеру Хэнкоку.
В субботу после обеда мистер Лепэм, по своему обыкновению, расположился вздремнуть в единственном кресле, имевшемся в мастерской, накрывшись корзинкой от мух. Почтенному джентльмену, вероятно, за эту неделю порядком надоело, что Джонни над ним командует, — старик никак не мог понять, для чего это нужно, чтобы работа была сделана к сроку.
— Дав, Дасти! — закричал Джонни. — Разведите огонь в горне, тащите уголь! Эй вы, лентяи, негодники, пыльные тряпки, пошевеливайтесь!
Дав побежал во двор, к сараю с углём. Непонятная радость светилась на его лице, когда он возвратился.
— Уголь весь вышел, мистер Джонни.
— Вышел?!
— Ага. Я ничего не говорил, потому что вы ведь сами любите всем тут заправлять.
— Бери корзинку! Быстренько! Беги к мистеру Хэмблину, на Долгую. А нет, так попробуй раздобыться у миссис Хитчборн, на Хитчборнской пристани. Принеси уголь во что бы то ни стало. Да поторапливайся!
Дав и не думал поторапливаться. Солнце уже склонялось к закату, когда он наконец вернулся, толкая впереди себя тачку, гружённую большой корзиной.
Такого скверного угля Джонни в жизни не видывал.
— Этот уголь не идёт для серебра. Это же четвёртый сорт, он годен разве что на железо. Как будто ты не знаешь, Дав!
— А почём мне знать? Сам же всегда говоришь, что я ничего не знаю.
— Мне нужен ивовый уголь.
