Мистер Лепэм указал место, и Джонни начал читать:
— «Не делайте себе кумиров и изваяний, и столбов не ставьте у себя, и камней с изображениями…» (К чему это клонит старик? Значит, нельзя даже изобразить пасть дракона на коробке для конфет?)
Но скоро поток слов подхватил его, и, почувствовав наслаждение от звука собственного голоса, который лился так свободно, он перестал задумываться над моралью, заключённой в тексте. Цилла глядела ему через плечо и часто дышала, стараясь не отстать. Миссис Лепэм не отрывала глаз от него. Когда он кончит читать, она скажет, что Джонни Тремейн читает библию лучше всякого священника.
— Кончай девятнадцатым стихом: «…и сломлю гордое упорство ваше и небо ваше сделаю, как железо, и землю вашу, как медь»…. А теперь читай здесь: «Придёт гордость, придёт и посрамление; но со смиренными — мудрость». Теперь здесь: «погибели предшествует гордость и падению — надменность». Теперь закрой книгу. Встань и расскажи нам, как ты понимаешь слово божие.
Джонни встал. Он чувствовал, что краснеет. Так вот оно что — старик опять пристаёт к нему с гордостью!
— Тут говорится… господь бог говорит, что гордость предшествует падению.
— Так. А почему?
— Потому что богу не угодна гордость.
Голос Джонни звучал угрюмо.
— А как по-твоему, ты был бы угоден богу?
— Не особенно.
Дасти хихикнул первым.
— А кто угоден богу?
— Смиренные люди, — сердито ответил Джонни. — Он наказывает тех, кто слишком горд.
— Вот что, Джонни. Подними свою правую руку и повторяй за мной: «Я, Джонни Тремейн…»
— Я, Джонни Тремейн…
— «…клянусь, что впредь с этого дня…»
— …клянусь, что впредь с этого дня…
— «…постараюсь быть скромней и смиренней в глазах бога и людей…»
— …постараюсь быть скромней и смиренней в глазах бога и людей.
— Блестящие способности даны не всем, — старый мастер окинул Дава и Дасти соболезнующим взглядом, — но это не значит, что следует насмехаться над теми, кто этих способностей лишён.
Джонни почувствовал, как кто-то его лягнул под столом-то ли Дав, то ли Дасти. Медж и Доркас принялись хихикать. Миссис Лепэм тем временем начала уже мыть посуду, чистить кастрюльки, хлопотать по хозяйству. Не очень-то она ценила душеспасительные беседы деда!
Хозяин, а за ним Дав и Дасти направились в мастерскую. Джонни услышал, как Цилла издала преувеличенно «благочестивый» вздох, и задержался.
— Когда кроткие наследуют землю, — произнесла она, — боюсь, что нашему Джонни и вершка не перепадёт.
Это было уже слишком! Он повернулся к девочкам.
