Выбор | страница 13
Но мой муж не был любителем старых обычаев, и вскоре во дворце поселились приверженцы новой веры. Особенно мне не нравился один из них, называвший себя отцом Ольфом. Он был настоящим фанатиком, хотя довольно ловко маскировался под вполне светского человека. Я избегала его...
Вскоре мой муж устроил очередное грандиозное празднество. Как всегда, было много шума, уйма развлечений, стол ломился от всяческой снеди. В разгар пиршества королю доложили, что прибыла знаменитая цирковая труппа. Разумеется, Гвен не мог не пригласить их. Середину зала живо очистили от столов, освободив место для выступления.
Не знаю, в самом ли деле труппа была знаменитой, однако клоуны, против моего ожидания, оказались действительно смешны, акробаты ловки, жонглеры умелы, а глотатели огня умудрились не поджечь ни одной портьеры.
Под конец выступал шут. Ему прислуживала дрессированная собачка. Таких аплодисментов, уверена, циркачи ещё никогда не слышали.
-Эй, ты! - окликнул Гвен шута, худого рыжего мужчину в потертом трико, расшитом блестками. - Держи!
Шут ловко поймал брошенный кошелек, но тут же с поклоном протянул его обратно.
-Благодарю, о король, - сказал он почтительно, - но мы, я надеюсь, будем развлекать тебя ещё не один день, а плату вперед мы не берем...
-Вот это мне нравится! - воскликнул Гвен. - Эй там, прикажите накормить циркачей да устройте их поудобнее!
Шут низко поклонился.
-Мы благодарны тебе, о король, - сказал он. - Ты щедр и гостеприимен. Я не взял у тебя золота, но позволь мне попросить о другой награде...
-О какой же? - с недоумением спросил Гвен.
-Прядь волос королевы, - снова склонился шут. Я удивленно приподняла бровь. - Ибо никакое золото не сравнится с сиянием её красоты...
"Вот это он зря, - подумала я. - Впрочем, откуда шуту знать, что Гвен терпеть меня не может... Но зачем ему мой локон?"
Однако король был настолько пьян, что не стал возражать и даже благосклонно улыбнулся мне. Я собственноручно отрезала прядь своих волос, протянула шуту. Тот, то и дело кланяясь, с невероятными ужимками и гримасами принял дар. А я почувствовала, как что-то скользнуло мне в ладонь... Мне достало выдержки не выказать удивления. Когда на меня перестали обращать внимания, я спрятала послание - а это было явно письмо, - за корсаж.
Циркачи давно уже ушли, а пир, перешедший в банальную пьянку, всё продолжался. Какая-то фрейлина уже пыталась танцевать на столе, что не слишком ей удавалось по причине сильного опьянения, в углу дрались, под столом кто-то храпел. Гвен откровенно обнимался со своей очередной фавориткой. Один только отец Ольф был трезв и ничуть не разделял всеобщего веселья.