Значит, надо что-то придумывать с Марфой и остальными. Из-за этих змей они на меня теперь волком смотреть будут. А тут еще и котяра ВДРУГ вымахает к Новому году размером с теленка. Представляю реакцию хуторян... И пойду я отсюда вон, ветром гонимая, морозом палимая... Хорошо если только ветром с морозом, а не палками и камнями. Тут народ простой, за колья ухватиться может и из-за менее серьезных поводов. И не объяснишь ведь ничего...
Настроение упало ниже плинтуса, дико разболелась голова. Котейка, наверное, почувствовал мое состояние, молча забегал вперед, задирал головку, старался заглянуть в глаза.
- Ну и натворил ты дел, Арис, своим появлением у меня... Эх... - погладила пушистый белый комочек, потрепала за ушки, постаралась его успокоить - Ничего. Если все на самом деле обстоит так, как сказала эта змейка, то тебе осталось до совершеннолетия совсем не много. А потом сам решишь что тебе делать и как. Поживем - увидим...
Побрела задумчиво, медленно перебирая ногами. Слегка мутило, в голове звенела пустота, где-то на задворках сознания роились вопросы, жужжа беспокойным роем. Моя бы воля, рухнула бы прямо на пожухлую осеннюю траву, да так бы там и заснула, может быть навсегда. Но поддаваться слабости было не в моих личных правилах и я шла дальше, автоматом переставляя чугунные ноги.
Так мы добрели до дома. Сил хватило только на то, чтобы закрыть дверь на щеколду, скинуть кроссовки и без сил, как была, одетой, повалиться на кровать. Тяжелый сон, как смерть, поглотил одурманенное напряжением сознание.
* * *
Кристально чистая вода глубокой полноводной реки переливается бликами яркого солнца. Там, в глубине, почти у самого дна, плавают огромные рыбины, едва шевеля плавниками. Берега прячутся в густых зарослях ярко-зеленых кустов. Темно-зеленые ветви деревьев красуются над ними роскошными кронами. В голубом высоком небе парит одинокая птица, зависнув в воздушных потоках распростертыми крыльями. Хлипкий камышовый плотик, связанный чуть ли не в одну камышину толщиной, дрейфует по середине реки. Покой и умиротворение природы не могут унять внутреннего волнения. Пропал Арис! Пропал бесследно и я чувствовала, что пропал не по своей воле. Что-то зловещее витало в воздухе, когда проснулась. Поиски окрестностей ничего не дали. Малыш как в воду канул.
И вот я стою на плоту и беспокойно вглядываюсь в буйные заросли по берегам, в глубину воды, в высокое голубое небо. Ничего. Только пение птиц, солнце и благолепие вокруг. С беспокойством оглядываюсь назад, до рези в глазах всматриваюсь вперед. Волнение возрастает, нервы, как тонкие струны, натягиваются до предела, готовые в любой миг лопнуть, разметав меня по всей реке. Малыш в беде! Его похитили! Его украли! Ему больно! Он в смертельной опасности! Сердце щемит от страха, замирает в предчувствии непоправимой беды.
