В субботу уезжает Джоан. Во время последнего приема аяхуаски ей все еще было очень плохо. Хотя она чувствует, что становится лучше. Как будто какая-то сила вот-вот перестанет держать ее голову. Франциско приготовил снадобья из растений, которые она будет пить еще месяц после отъезда. Оставляет мне свой e-mail. Так я смогу узнать, как ее дела.
Франциско спрашивает, снилось ли мне что-нибудь особенное с тех пор, как я приняла настой ахосачи. Гмммм... Вообще-то, нет. Хотя да. В единственном сне, который я помню, я летела на самолете... Летела в Париж поесть пиццы... Все хохочут. Франциско говорит, что видит в моем сне послание помидора. По-моему, я краснею.
Снаружи: Темно. Моя хижина.
Внутри (меня): Смертельный ужас.
Курю трубку в опустившемся мраке. И слушаю. Я насыщаюсь. Я растворяюсь в атмосфере ночи. Снова незнакомые звуки. Призывающие неизвестно к чему. Жить - значит производить звуки. Наверное. И звуки уносят меня. Я улетаю. Не знаю как. Вспоминаю, как на одном музыкальном конкурсе меня попросили аккомпанировать скрипачу на фортепиано. Мы открыли программу сонатой Бетховена, звуки завибрировали в ушах, они стали переживаниями, и я «ушла», я видела, как мои пальцы касаются клавиш, но это были не мои пальцы, они существовали, чтобы передать то, где я была, музыку, наверное. Я очнулась, как койот в мультике, который вдруг понимает, что бежит по воздуху. Было очень трудно «вернуться» в мои пальцы, продолжавшие играть как ни в чем не бывало!
В свой первый музыкальный «транс» я впала в детстве, по дороге в Вахигую. Мне было шесть. Мы с родителями и Ирко, нашим псом, натолкнулись в саванне на погребальную церемонию племени моей. Встав в круг, жители деревни что-то пели и хлопали в ладоши, отбивая ритм. Мы подошли чуть ближе. Зрелище завораживало. Тянуло меня как магнитом. Круг ненадолго разомкнулся, пропуская нас. Мы были похожи на маленьких мошек, привлеченных яркой расцветкой плотоядного растения. Я очутилась в первом ряду вместе с другими детьми. Они тоже пели и отбивали ритм. Танцоры и маски были там, в центре круга, прямо передо мной, и это было поразительно. Помню, как необъятная волна музыки захватила, заполнила мое тело. Мое сердце билось в ритме барабанов, я вся превратилась в слух и не могла оторваться от песни. Где-то очень далеко, в бескрайних просторах, где цвета и запахи саванны обретают звучание, вне пространства и времени...
Мама схватила меня за руку. Она приложила палец к губам, чтобы я поняла, что здесь нельзя никого беспокоить. Очень медленно она потянула меня назад, пытаясь вытащить из круга. Ирко все это время не отходил от меня ни на шаг. Поджав хвое Нам некуда было убежать из круга, но мама всё равно крепко нас держала.
