Не помню, что случилось потом, только очнулась я на полу, у меня болели голова и спина.
Когда Сьюзен нашла меня, я еще лежала на полу.
– Господи боже. Жизель, ты поэтому не пьешь?
– Я сейчас оклемаюсь, – оказала я, осклабясь и вставая на трясущийся пол.
– Мне сказали, что у тебя был припадок.
– Ты не волнуйся насчет Грега. Меня парни не, интересуют. Во всяком случае, мне так кажется.
Я побрела к двери, она распахнулась и ударила меня прямо в лоб. Тут же вскочила шишка размером с мяч для гольфа.
Неужели это я?
– Ой.
Мне удалось еще раз оглянуться на зеркало, но потом Сьюзен вывела меня наружу.
На следующее утро я рассматривала свои налитые кровью глаза и клялась, что больше я к кокаину близко не подойду. Но когда я посмотрела в зеркало в ванной, я увидела больше чем свидетельство ночных гуляний: произошла какая-то перемена. Кто-то мрачно смотрел на меня в ответ. Я знала, что ее кожа едва прикрывает механизмы ее извивающихся внутренностей. Тогда она впервые обратилась ко мне со своими сладкими речами:
«Ты думаешь, ты им нравишься? Думаешь, они тебе друзья? Они тебе не друзья, им тебя просто жалко».
Тогда она много не говорила, не так, как сейчас, но она показывала мне разные вещи, картинки. На следующий день она заставляла мои ноги шевелиться быстрее, куда бы я ни шла, и визжала, когда я протягивала руку ко второму куску хлеба:
«Ты что, правда собираешься его есть?»
Когда я смотрела на нее в зеркале, ее осуждающие кошачьи глаза напоминали мне, что я недостаточно хороша, что все, что у меня есть, – университет, тело и жизнь – я должна стараться сохранить, работать вдвое, втрое больше других, чтобы не потерять все это. По ночам она доводила меня до судорог ужаса, когда ее огромный сердечный насос высасывал все возбуждение из моих вен и превращал его в осуждение.
«Думаешь, ты какая-то особенная? Потому что у тебя в голове полно всякой заумней дребедени?».
В те первые тихие минуты, когда я смотрела на ее отражение, я закрыла глаза, желая, чтобы она исчезла. Но и так и слышала, как нож вспарывает ее мягкие бледные руки. Я воображала, как она разрезает нас, чтобы показать мне нашу кровь. В то утро она была просто оболочкой, которая еще формировалась поверх моей кожи. Но несколько минут спустя, когда я снова посмотрела в зеркало, она начала брать верх; ее глубокие влажные глаза моргали, глядя на меня, живые.
«Представь меня друзьям, – зевнула она. – Я хочу с ними познакомиться».
Хороший хирург как свои пять пальцев знает биохимические связи и анатомические ориентиры организма.
