— А вы не боитесь, что будете слишком уставать?
— Подумаешь, привыкну! Ко всему привыкают. А потом, ведь это не навек же.
— Вот ваша шаль, милая соседка. Сегодня я буду вести себя скромнее, чем вчера, и не стану прикладываться губами к вашей очаровательной шейке.
— Ах, сосед, одно дело вчера, отчего было не пошутить и не посмеяться! Но сегодня все совсем другое. Осторожно, не уколите меня.
— Смотрите-ка, булавка согнулась.
— Не беда! возьмите другую, там, в подушечке для булавок. Ах! Я совсем позабыла, не окажете ли вы мне еще одну услугу, сосед?
— Приказывайте, соседка.
— Пожалуйста, очините хорошенько мне перо, то, что побольше: воротившись домой, я напишу письмецо бедному Жермену, сообщу, что все его поручения выполнены. Он завтра рано утром получит от меня эту весточку, и настроение у него будет получше.
— А где у вас перья лежат?
— Вон там, на столе, а перочинный нож — в ящике. Погодите, я зажгу свечу, а то уже смеркается.
— Ну, для того, чтобы очинить перо, это не помеха.
— Все равно, мне надо получше завязать чепчик.
Хохотушка чиркнула серной спичкой и зажгла огарок, воткнутый в начищенный до блеска подсвечник.
— Черт побери, у вас, я вижу, стеариновая свеча, соседка! Какая роскошь.
— Я так редко зажигаю ее, что она обходится мне не дороже сальной свечи, а копоти куда меньше.
— Стало быть, не дороже?
— Да нет же, господи! Я ведь покупаю огарки на вес, и полфунта хватает мне чуть ли не на год.
— Однако что-то я не вижу у вас никаких приготовлений к обеду, — заметил Родольф, старательно чинивший перо, пока гризетка, стоя перед зеркалом, старательно завязывала свой чепчик.
— А мне нисколько есть не хочется. Утром я выпила чашку молока с хлебом, вечером выпью другую, с меня и довольно.
— А вы не хотите без всяких церемоний пообедать со мною, после того как мы побываем в доме Жермена?
— Большое спасибо, сосед, но у меня так тяжко на душе… В другой раз я с удовольствием пообедаю с вами. Знаете что: накануне того дня, как Жермену выйти из тюрьмы, я сама напрошусь на обед, а потом вы поведете меня в театр.
— Условились, соседка; поверьте, я не забуду о нашем уговоре. Но сегодня вы решительно отказываетесь?
— Да, господин Родольф, ведь я буду слишком унылой спутницей, не говоря уж о том, что обед отнял бы у нас слишком много времени. Подумайте сами… ведь именно сейчас мне никак нельзя попусту тратить время, у меня нет теперь и пятнадцати свободных минут.
— Ну что ж, в таком случае я отказываюсь от этого удовольствия… но только на сегодня.
