Его исполнение захватило слушателей. Четыре человека собрались в полутемной комнате, наполненной вечерним светом и скрытым напряжением тяжелого дня.
В углу, вдали от пианино, Рик склонился над бокалом виски. Он смотрел на золотистую жидкость, делая вид, будто заворожен таянием круглых кусочков льда; Рик Сильвестер испытывал легкое чувство вины по отношению к Максу. Ему казалось, что он упустил Макса, который ускользал от него. Холодный ветер поражения (Рик неоднократно ощущал его в прошлом) гулял по душе Рика. Это постоянно происходило в его врачебной практике. Это происходило сейчас. Макс был в беде, однако как психиатр Рик, похоже, ничем не мог ему помочь. Что он мог сделать? Он не знал этого. Как добраться до Макса? Похоже, к нему нет подхода. Почему он испытывал такую тревогу за Макса? Он не мог объяснить её.
Он заметил, что его жена пожирает глазами Макса. С душевной болью увидел на её лице огонь желания. Но какое право он имеет судить Морин? На его собственном лице кто-то мог бы при случае обнаружить следы подобных эмоций. Почему это должно быть нормальным для него и запретным - для других?
Он поглядел на Поппи, неподвижно и настороженно сидевшую возле Голаба. Доктор смотрел в окно, не скрывая своего дискомфорта, желания покинуть их всех и вернуться в собственный мир.
Хотя музыку насытил меланхолией другой музыкант, именно Макс породил в комнате легкую пелену страха. Все ощущали, что что-то не в порядке. Когда этюд завершился, они испытали облегчение. Макс, глаза которого блестели, повернулся на сиденье.
- Прежде мне не удавалось сочинить музыку, достойную внимания. Теперь вы можете услышать мой реквием!
Возражений не последовало. Никто не пошевелился, чтобы остановить его. Они молча сидели, слушали, смотрели, погружаясь в собственные, личные проблемы. Реквием начался приглушенной барабанной дробью; далекое грохотанье настойчиво пробивалось к слушателям в обрамлении мелодий, которые росли и распространялись, как тропические растения.
Присутствовавшие попали в плен звуков. Шансов вырваться из него было не больше, чем у мухи из куска янтаря.
Макса раздирала неподдельная боль; пустота внутри заполнялась невидимыми кинжалами, на месте желудка образовывался вакуум. Сквозь это дьявольское черное облако пробивалась главная тема задуманной им оперы. Даже играя, он думал о ней. Внезапно Макс добавил к реквиуму пронзительную мелодию из будущего произведения. Тремя главными действующими лицами были Бог, Сатана и падший ангел Вельзевул. Эта современная тема основывалась на непереносимой жестокости мира.
