- О, Макс, ты никогда не бываешь вежливым!
Она открыла шкаф, чтобы выбрать одежду для ленча. Перебрав несколько шорт и топиков, остановилась наконец на белом цвете.
- Никогда не бываю вежливым?
Он искренне возмутился. Он считал себя святым, мучеником, страдающим из-за идиотов, глупцов, невежд.
- Я никогда не бываю вежливым? Господи, ты, верно, шутишь. Я терплю оскорбления критиков, выслушиваю бред жирных свиней, заседающих в комитетах в атласных платьях и бриллиантах. Разве это не правда? Неважно. Я невежлив? Это гнусная лицемерная ложь! Я был вежлив с МакНейлом. Осыпал себя песком, чтобы он не поскользнулся. Я обливался потом от ненависти... но сыпал на себя песок, чтобы он не поскользнулся! Как ты могла предположить, что я был невежлив? Вокруг меня вечно кудахчут матроны с пышными бюстами, эта мегера, называющая себя моим агентом, сосет кровь из моих жил... МакНейл, понятия не имеющий о моих страданиях, о том, чего мне стоит жизнь в этой медвежьей яме... этот грязный маленький второсортный Хаггис!
- Его критика была очень мягкой, Макс, он сказал о тебе много хорошего.
- Мягкой? Что он знает о шопеновских прелюдиях и том, как композитор отнесся бы к моей интерпретации? Он, возможно, разбирается в игре на волынке. Ради своих статей режет меня по живому, хоть и кормится за мой счет. Он невозмутимо поглощал еду, которую я заказал для закулисной вечеринки. Давился белужьей икрой, как неотесанный мужлан. Вероятно, он не знал, что это такое. Решил, что это овечьи потроха.
- Возможно, МакНейл уехал из города. Возможно, он работает в другой газете.
- Нет, он там. Я не поленился это узнать. Такие типы сидят на одном месте. Пока их не выгонят. Не уничтожат. Они безумно живучи. Им не хватает такта умереть, исчезнуть, затеряться в австралийском буше.
Поппи расчесала волосы, решив оставить их распущенными. Она подумала, что так она, вероятно, будет выглядеть моложе. Макс тяжело опустился в кресло у окна, плечи его были опущены. Он смотрел на свои руки.
- Почему все, кроме меня, похоже, понимают жизнь?
- Далеко не все понимают жизнь, Макс. Твои проблемы - это ещё не все проблемы, существующие на свете.
- У меня где-то есть блок. Думаешь, поэтому я не могу сочинять стоящую музыку? Ты знаешь, я работаю над хоралом, но он мне не удается. Хорошо выстроенное дерьмо. Настоящий мусор.
- Пойдем выпьем "кровавую Мэри" и съедим яйца.
Она положила руку ему на плечо. Заметила, как он слегка поморщился, словно испытав боль.
