— Смотрю я на тебя, смотрю и начинаю подозревать, что, наверное, ты выбираешь книги в зависимости от того, сколько в них пыли, — язвительно заявила моя жена, ставя передо мной пепельницу, чтобы я не стряхивал на пол крохи чужой жизни.
— Как ты считаешь, может быть, следует вооружиться чем-нибудь более достойным? — я воспользовался тактикой ответа вопросом на вопрос и выразительно посмотрел на стоявшую рядом с телефоном овальную шкатулку из бледно-зеленого оникса, предмет, привезенный из какого-то давнего путешествия и превратившийся в хранилище никому не нужных мелочей.
— В качестве урны? — медленно перекрестилась моя жена.
Запись на записи, и так, пока не получится пятно
Рядом со статьями, касающимися национальной истории, по несколько раз, красными чернилами, была отмечена важность отдельных эпизодов, другие статьи были сокращены, а некоторые и вовсе заклеены кусочками исписанной бумаги и тем самым полностью уничтожены. Тексты такого рода были полны «весомых» слов и словосочетаний, таких как: увенчанный славой, подвиг, беспримерный героизм, поворотный момент, монументально и тому подобное. Правда, встречались и полностью противоположные понятия: выродок, отцеубийца, льстивый, ради личной выгоды, ослепленный властью и так далее, в таком же духе. Характерным для этих записей было то, что, несмотря на свою категоричность, они потом многократно исправлялись, дополнялись, затем снова покрывались новыми, иногда полностью противоположными, но опять же совершенно недвусмысленными толкованиями. Кое-где этот палимпсест имел столько новых слоев, что старые и новые записи наползали друг на друга, превращаясь в невозможное для прочтения пятно, которое на жаргоне профессионалов и по сей день называется «свиноматкой». Головокружительные замены, которые вели за собой автора, кое-где заканчивались и вполне искренним, почти трагическим комментарием: Не знаю даже, что теперь и думать об этом или отчаянным воплем отказа от дальнейшего осмысления: Нет, это выше моих сил!
— Неужели у нас нет более нового, дополненного, трехтомного издания этой энциклопедии? — спросила меня жена, принеся бутерброд и чашку чая; день давно подошел к концу, и ей надоело ждать, когда я выйду ужинать.
— Есть большая разница... Там не хватает его жизни, — попытался объяснить я, указав пальцем на инициалы Н. Н.
— Всегда чего-нибудь да не хватает, — ответила она и вышла из комнаты.
Разумеется, я бы не упустил сказать
