Господин Павле посмотрел на здание, в окне которого по-прежнему была видна та женщина. Потом на небо. Ползущие вверх по течению раки уже исчезли, двигаясь вслед за послеполуденным отливом. Можно было распознать и первые отмели созвездий. Травы, ставшие темно-голубоватыми, теперь скрывали местонахождение свинцового грузила Перелетная птица в поисках места для ночевки опустилась на поплавок. Под ее тяжестью он ушел под поверхность небесного свода. Кончик удилища слабо вздрагивал в такт ритмичному дыханию птицы. Господин Павле подумал, что этого не может быть. Конечно же нет, повторял он про себя.
— Вовсе нет! Эта женщина поет! — проговорил он наконец очень громко и решительно, но по его глазам было видно, что он со страхом ждет возражений молодых супругов.
Мужчина и женщина обменялись взглядами. К счастью, они ничего ему не ответили.
Леска снова начала натягиваться
Словно из далекого путешествия, устало вернулся господин Павле в свое кресло. Снова взял в руки удилище. Хотя у него не было обыкновения рыбачить по ночам, он решил забросить еще раз. От ловкого движения поплавок подпрыгнул. Перелетная птица вспорхнула в темноту. Грузило снова ушло под воду. Леска натянулась. С огромного небесного свода на лицо одиноко сидящего на балконе рыболова брызнула пара капель. И пока вокруг поплавка сгущался венчик из лунной пены, господин Павле обнаружил, что эти капли стекают по его щекам, как пара слезинок.
Бюст и зерна, рассыпанные вокруг него
В соответствии с официальными архивными документами, подтвержденными семейными реликвиями, открытками, фотографиями, а также завернутыми в вощеную бумагу или поставленными в закатанных банках на подоконник преданиями, первый памятник в городе установили в конце прошлого века. Это был бронзовый бюст родоначальника династии, испытанный способ увековечить заслуги правящей семьи по образцу современного мира. Памятник был скромных размеров, чуть больше натуральной величины модели. Однако вовсе не его размеры неизменно привлекали к себе внимание прохожих.
Бесспорно, бюст был изваян рукой талантливого художника. Он выделил на лице правителя решительность и заботу и вместе с тем умело затенил черты, выдававшие нехватку совести. Отливка была выполнена с завидной точностью в мельчайших деталях, а заключительная обработка — с несомненным терпением и старательностью. Постамент был сложен из слишком молодого песчаника, но облицован перламутрово-серым мрамором. Солнечные лучи особенно шли памятнику. И полная луна любила облокачиваться на него. В осеннюю грязь и летнюю пыль он словно парил над мощеной мостовой. И если рассматривать все в целом, то памятник стал доминантой центральной части города.
