— И Александр отправился в сторону нашего села? — я замер на месте.
— Нет, не сразу, — продолжал дедушка. — Кроме того, наше село тогда было совсем в другом месте, в восьми днях хода на юг. Это уже потом все перемешалось. Итак, Александр и тьма перепоясанных отвагой молодых всадников и пеших воинов вышли из городских ворот. Сначала они продвигались по длинным дорогам. Потом оказались на землях, где не было ни путей, ни троп, и их вели за собой только сияющие звезды, которые, по мере того как войско уходило все дальше и дальше, становились все крупнее и крупнее. Правда, когда выдавалась облачная ночь, им случалось и заплутать, но они быстро наверстывали упущенное, шли вперед, останавливаясь только для того, чтобы подивиться то одному, то другому чуду, которых тоже становилось тем больше, чем ближе был край света. Каждый день Александр Македонский отсылал в столицу по одному гонцу — там с нетерпением ждали вести об успешном окончании похода... Но что ты скажешь, не пора ли нам немного отдохнуть и подкрепиться? Вон, смотри, какая пышная прохлада, как раз вовремя, пока не натоптали волдырей.
Мы растянулись под огромным дубом. Дедушка достал из сумки хлеб и сыр. Я смотрел по сторонам. Дорога, по которой мы уже давно шли, теперь забралась в лес. Небо было таким чистым, что можно было рассмотреть, какого цвета глаза у диких гусей, плывших в синеве неспешной стаей. Господи, неужели здесь проходил Александр Македонский? Может быть, его отряды останавливались именно на этом месте? Может быть, именно на этом месте его солдаты и он сам подвязывали разболтавшиеся за время долгого пути переметные сумки, наполненные воспоминаниями о доме, надеждами на победу, жаждой прославиться в веках?
Дедушка разделил на двоих абрикосы. Косточки заботливо положил обратно в сумку. Некоторое время изучал взглядом ее содержимое, затем поднял сумку на вытянутой руке, словно прикидывая, сколько она весит. Сказал:
— Обычаи бывают для человека утомительны Ни родни, ни просто доброго человека мы не встретили. Напрасно я тащил столько приветствий.
Роскошная пряжка сияющего обруча красоты
— Теперь пошли, потому что если к нам присоединятся тени, наше движение замедлится, а кроме того, честно говоря, я не знаю, о чем с ними и разговаривать-то, — поднялся дедушка, отряхивая прохладу с коленей и локтей.
— А сколько еще до Эхей-двора? — с готовностью присоединился я к нему, и мне показалось, что я слышу, как позвякивает амуниция готовых продолжить путь воинов.
