— Дык, милый, где ты?..
Шам просовывала сквозь узкую щель в изгороди узелок с холодным рисом, который она, сама чуть живая от голода, сберегала для брата. И покуда он жадно поглощал сухие комки риса, рука сестры легонько гладила его волосы, щеки, плечи. Они не видели друг друга, он слышал только, как Шам негромко плакала по ту сторону изгороди.
А когда пришла революция, Шам убежала от хозяев и вернулась вместе с братом в деревню. Затем началась война, и она ушла в партизанский отряд. Дык пошел вместе с ней. Партизаны привязались к нему, вскоре он стал в отряде связным.
В четырнадцать лет он был уже связным партизанского штаба уезда, потом его взяли в батальон ополчения. Он все больше отдалялся от дома. Французы устроили в их округе «белую зону», понаставили всюду форты и заграждения, и ему очень редко удавалось повидаться с сестрой.
Никогда не забудет он ту декабрьскую ночь пятьдесят второго года. В непроглядной тьме под резким, холодным дождем перешел вброд речные протоки, глубокие и топкие, как болота. Когда пробрался наконец к своему дому, у него зуб на зуб не попадал от холода. Но дом был пуст. Он решил заглянуть к соседям. Старуха, приоткрыв дверь, посветила бамбуковой лучиной прямо ему в лицо и, узнав, вдруг заплакала навзрыд:
— Ох, какое у нас тяжкое горе!.. Самолеты налетели и убили из пулемета твою сестру!..
Поэтому в пятьдесят третьем, услыхав, что его берут в ПВО, Дык ни о чем больше и не мечтал. Под Диен-биен-фу появились уже зенитные пушки и пулеметы, которые впервые дали отпор самолетам. Все говорили: «Ну, теперь и умирать не обидно!..»
А Дык с тех пор так и не разлучался с зенитками: сперва — служба на батарее, потом — артучилище. Теперь он командует ротой. И в небе снова вражеские самолеты — американские!..
Приближалась новая группа реактивщиков. Они не пошли прямо на зенитные позиции, а широкими кругами стали уходить к югу. «Хотят зайти со стороны солнца», — подумал Дык.
Тут же, словно отвечая его мыслям, раздался голос связного, слушавшего КП группы.
— Приготовиться к заходу с запада… Цель — четыре головных Ф-105!..
— Рота, внимание!.. Цель — четыре головные машины!.. — выкрикнул Тхо слова команды.
— Товарищи! Спокойнее, не горячитесь… Цельтесь получше! — Политрук Хюйен говорил с солдатами так, словно они были охотниками, обложившими матерого зверя.
Поблескивающие стволы зениток быстро поднялись к небу. От рева самолетов дрожала земля. Кан, глядя в окуляры дальномера, выкрикивал:
