Но наше откровенное прямодушие в проповеди не должно, однако, обращаться в брань. Кто-то назвал проповедническую кафедру "дворцом малодушных". И действительно, это - довольно подходящее название кафедры, особенно когда на нее всходят лица, не обладающие умом и вследствие этого жестоко оскорбляющие своих слушателей. Да и как иначе охарактеризовать того пастыря, который предает всеобщему посмеянию слабости и недостатки своих прихожан? Есть особый род умышленного, ненавистливого, ничем не оправдываемого выделения своего "я". Вот чего проповеднику следует тщательно избегать. Оно - земного происхождения, и его нельзя достаточно осудить. Но есть также и другое, разумное, духовное, небесного происхождения, выделение себя из массы других, к которому следует стремиться всем нам неотступно. Слово Божие острее "обоюдоострого" меча. Можно поэтому ему предоставить ранить и умерщвлять грешников, наши же собственные слова не должны этого делать. Истина Божия поражает в самое сердце; предоставьте же ей исследовать человеческие сердца. Не воображайте, что вы можете помочь ей вашими оскорбительными словами, какие будете расточать с церковной кафедры. Плохой живописец - тот, кто должен подписывать под нарисованным им портретом имя того, кого он изображает, в то время как сам оригинал находится тут же. Заставьте ваших слушателей понять, что вы говорите об них, не называя их по именам или не указывая на них прямо. Могут случиться и такие обстоятельства, в которых вы можете отчасти последовать примеру N.N., который говорил: "Тот, кто взял взятку, может быть думает, что никто никогда этого не узнает. Но он не знает того, что и я знаю, и не один я; может быть, многие, кроме меня, знают это. О вы, подкупающие и подкупаемые! Ни один благочестивый человек не станет брать подобных взяток; и я не думаю также, что тот, кто берет их, может быть хорошим судьею!" Здесь есть и разумная осторожность, и смелое обличение; и если вы не пойдете далее в подобном же случае, то никто не в состоянии будет осудить вас в личном оскорблении кого-либо.
Далее, когда проповедник приискивает себе текст, он должен припомнить, о чем он уже говорил прежде. Было бы весьма неразумно говорить все об одном и том же предмете и пренебрегать остальными. Лишь глубокие мыслители в состоянии говорить об одном и том же предмете в целом ряде проповедей и, подобно картинам в калейдоскопе, извлекать из своей золотой души все новые, полные художественной красоты мысли. В большинстве же случаев мы, не обладающие такими выдающимися способностями, поступим лучше всего, если будем стараться разнообразить наши проповеди. Я считаю полезным часто просматривать список моих проповедей и припоминаю при этом, не ускользнуло ли от моего внимания что-нибудь важное, не оставлена ли мною без рассмотрения какая-нибудь из христианских добродетелей. Очень хорошо также будет, если мы будем соображать, на что особенно обращали мы внимание в последнее время - на поучения ли, на самую ли жизнь или же на наши опыты. Мы не желаем ни сделаться антиномистами, ни унизиться, с другой стороны, до звания учителей холодной морали. Все наше желание должно заключаться в стремлении честно, т. е. в полном совершенстве, исполнить свои обязанности. Нам хотелось бы, чтобы каждая часть Св. Писания нашла полный отклик в нашем сердце и нашем разуме. Нам хотелось бы включить в круг нашей деятельности все, всю Богодуховновенную истину: историю, символы, псалмы, притчи, опыт, пророчества, угрозы или наказания и т. д. Бегите всякой односторонности, всякого преувеличения или умаления провозвещаемых вами истин. Старайтесь нарисовать также верное, соразмерное относительно линии и красок изображение истины, которое не унизило бы ее. Не делайте неправильных, кривых линий вместо симметрии, карикатуру вместо верного портрета.
