Факт бурной торговли между Калугой и Казанью был явью. Но был и сплыл. Во второй половине ХIХ века Ока начала мелеть, а при прокладке железных путей калужские интересы не учитывались. Изменения в движении товарных потоков предопределили Калуге участь заурядного губернского города. Если в 1849 году, когда Гоголь писал в Калуге второй том "Мертвых душ", в ней обитали 47 купцов первой гильдии, то через двадцать лет — всего 4. Калуга как достойный торговый партнер Казани кончилась в Российской империи и не стала таковым в СССР.
При Советской власти судьбы Калуги и Казани складывались совершенно по-разному. Индустриализация Казани — густонаселенной столицы Татарской Автономной республики с первоклассным университетом — началась в первую пятилетку. Калуга же, где не имелось ни единого вуза, в той пятилетке потеряла статус губернского(областного) города, и в 30-е годы ХХ века на всех ее предприятиях было гораздо меньше рабочих и специалистов, чем, скажем, на одном новом казанском заводе — авиационном.
Областным центром Калуга вновь сделалась в 1944 году, и за три десятилетия после Великой Отечественной превратилась в столицу области индустриально-научной. В самой Калуге построили ряд высоколобых предприятий ВПК. Переоснащены были основанные еще Мальцевым и Демидовым заводы в райцентрах. А на севере области — у станции Обнинская — вырос город с первой в мире АЭС и комплексом солидных научно-исследовательских институтов. Специализация предприятий и НИИ Калужской области, возможно, где-то совпадала со специализацией предприятий Татарской АССР, но точки соприкосновения происходили в рамках исполнения заказов по госплану, а не напрямую.
Навязанный России после распада СССР скачок из плановой экономики в дикий рынок Калуга и Казань также пережили совершенно по-разному.
Во главе Калужской области оказались управленцы-любители: сначала доктор физико-математических наук, потом кандидат наук философских. Оба ученых губернатора были преданы Ельцину и считали курс его реформ единственно верным: рынок любой ценой сам по себе всем принесет благо. Калужская экономика была брошена на произвол стихии и утратила свой потенциал значительно.
Во главе Республики Татарстан остался Ментимир Шаймиев — не только опытный управленец, но и талантливый политик. Он выстроил уникальные отношения с Ельциным — ни мира с ним , ни вражды, а лояльность к нему только при свободе рук. Ельцин, трон под которым то и дело шатался, нуждался в его лояльности. В итоге Шаймиев получил шанс корректировать курс реформ так, как было выгодно республике. Власть в Татарстане, как только можно, употребили для регулирования рыночной стихии и помощи индустрии и сельскому хозяйству. Значительной потери их потенциала удалось избежать.
