История Вачково, как любой русской деревни, полна таких "раздирательных сцен". Освоение чередовалось с запустением. То чума, то крепость. То отруба, то коммуны. То совхозы, то фермерство. Это как везде на Руси. А применительно к деревням смоленским нужно добавить еще и многочисленные "раздирательные" военные походы через эти места по линии Запад—Восток.
Вычерпали деревенскую жизнь здесь до дна. Но вот всё-таки теплится какой-то заводик. На дальней ферме мычат-таки коровы. Плантатор свою малину холит. Да и вот еще какая новость — опять помещики объявились. Нет, конечно, не потомки Энгельгардта. Без голубых кровей. Но гектары свои, на которых устраиваются жить, называют родовыми поместьями.
Я уж думал, эти энтузиасты "анастасийцы" — в истории. Уж слишком возвышенны казались мне их помыслы, слишком настойчивы притязания и непомерно жесткое противление власти. Ан нет. За те три года, что прошли после серии публикаций о родовых поместьях в нашей газете, численность этих новообразований по стране, как выяснилось, увеличилась тоже примерно в три раза.
Так получилось, что в Москву я возвращался в поезде из Вязьмы (об этом городке и женском монастыре в нём — третий репортаж) вместе с делегатами на всероссийское Вече родовых поместий.
Они уже и внешне обрели некий неповторимый образ. Женщины все обязательно с косами. У кого в пучке, у кого и через плечо на грудь выведены. Платья закрытые строгие, неброские. А их мужчины — конечно же, пожизненно трезвые, и в рубашках со стоячим косым воротником. У кого в брюки заправлены, а кто и навыпуск подпоясан. Дети тоже не в джинсах и не в футболках, а в каком-то самодельном наряде. И так уже они его обносили, так привыкли, что не кажутся ряжеными.
Много чего они рассказали мне под стук вагонных колес о своей жизни в российской глуши. Пять файлов в диктофоне лежит. Требуется отдельный разговор. А в сжатом виде вот что запомнилось.
Образ невероятной силы они перед собой имеют. И о любви, о добром отношении друг к другу говорят буднично. За десять лет прониклись религиозным чувством какого-то совершенно небывалого доселе толка. Так что в близком соседстве с ними, в вагонном купе, почти физически ощущаешь воздействие их ауры — другого слова не находится.
Но и заземлены они капитально. У них уже есть собственный, опубликованный в многочисленных собственных газетах, проект Закона о родовых поместьях. И они едут в Москву обсуждать его, вносить поправки, дополнять, чтобы потом отдать в Думу.
