Ленин в 1922 году понимал, что реальная угроза красной архаизации существует. И что Телема пытается навязать ему нечто подобное. Почуяв неладное, он в одном и том же 1922-м "дал отлуп" и католикам, и либеральным масонам, и Телеме. Был ли телемитским весь контингент, возведенный по трапу на "философский пароход" и переданный в целости и сохранности иноземным опекунам ("А ну как в хозяйстве когда-нибудь для чего-нибудь пригодятся?")? Конечно, нет. Но то, что "философский пароход" был для Ленина ответом на вызов Телемы — очевидно.
А уж как Пигулевской-то это было очевидно!
ПОНИМАЮ, КАК ЛАСКАЕТ православно-антикоммунистический слух ее образность. Но вынужден разочаровать очарованных этой образностью — если бы большевики согласились на роль красных архаизаторов, если бы они превратили большевизм в Телему, в гностическую религию Тьмы — Пигулевская (и прочие, включая Бахтина) жили бы с большевиками в ладу и согласии. И ни о какой "синагоге Сатаны" и речи бы не было. Как не было речи об этой самой синагоге с 1917 по 1922 год.
Но ведь у большевиков была еще одна возможность — богостроительство. Ясно, что она была особо отвратительна Ленину, ненавидевшему красную "поповщину" пуще остальных. Ясно также, что окончательную расправу над богостроителями учинил Сталин.
Что еще ясно-то? То, что лишь богостроительство могло позволить большевикам двинуться от Модерна (с которым они были связаны неразрывными якобинскими узами) — к Сверхмодерну. То есть к проекту, основанному на преодолении человеческим гением всех мыслимых и немыслимых вызовов. Вызова мортальности, вызова финальности, вызова второго закона термодинамики, аж вызова сжатия Вселенной… и так далее.
В чем политический смысл движения от Модерна к Сверхмодерну? В том, что лишь при таком движении можно бы было придать мобилизации иной, несреднесрочный, характер.
Устал уже объяснять, что мобилизация — это не хождение строем и не управление с помощью репрессий, а коллективная готовность приносить жертвы ради достижения целей, предложенных мобилизующей идеологией. Если идеология светская, то жертвы носят характер "отсрочки вознаграждения" (строим светлое будущее потомкам). Если же идеология иная — то речь идет о жертвах во имя так или иначе понимаемого спасения.
Советское население удалось побудить к "отсрочке вознаграждения" аж на несколько десятилетий. Во многом благодаря войне как "супермобилизатору".
Но любая "отсрочка вознаграждения" носит в лучшем случае среднесрочный характер! А значит, к 60-м годам мобилизация под светскую идеологию должна была быть свернута. Что означало бы превращение светского коммунизма — в авторитарный капитализм китайского образца.
