– Я не знаю, но моя семья – а она очень многочисленна, – активно участвует в жизни церкви. Это же наш приход. Если бы он к кому-то приставал, если бы только собирался пристать, скорее всего, этот кто-то оказался бы в родстве или как-то связан с семейством Ортиц. А семейные сплетни у нас – это святое. Моя тетя Роза прислуживает в приходском доме, и уж она-то точно ничего не упускает.
– Роза Ортиц? – уточнила Ева.
– О'Доннелл, – улыбнулась Грасиелла. – Мы приветствуем разнообразие. Это убийство, лейтенант?
– На данный момент это подозрительная смерть. Вы могли бы поговорить с членами семьи, узнать их впечатления?
– Вряд ли в ближайшее время члены моей семьи будут говорить о чем-нибудь другом, – заметила Грасиелла. – Попробую расспросить тех, кто знал его лучше, чем я.
– Хорошо. Я собираюсь выдать тело вашего прадедушки родным. Соберите родственников вместе с вашим кузеном и займитесь этим, как только мы тут закончим.
– Спасибо, – поблагодарила Грасиелла.
– Вы в каком участке? – продолжала Ева.
– В двести двадцать третьем. Это здесь, в Восточном Гарлеме.
– И давно вы на службе?
– Почти два года. Я хотела стать адвокатом, но потом передумала.
«Ты скоро опять передумаешь, – сказала себе Ева. – Копов с такими жгучими зелеными глазами просто не бывает».
– Я позову свою напарницу, и мы выдадим вам гроб. Если что-то вспомните насчет Флореса, обязательно дайте мне знать. Вы меня всегда найдете…
– В Центральном управлении, – закончила за нее Грасиелла. – Я знаю.
Когда Грасиелла, цокая высокими каблучками, вышла из церкви, Ева еще раз окинула взглядом место преступления. Очень много мертвецов в одной маленькой церковке, размышляла она. Один в гробу, один на алтаре и еще один, взирающий на первых двух с огромного креста.
Первый умер в своей постели, прожив долгую жизнь, второй умер мгновенно, ну а третьему пробили ноги и руки гвоздями, чтобы повесить его на деревянном кресте.
Бог, священник и набожный прихожанин. По мнению Евы, из всех троих самый тяжкий жребий выпал Богу.
– Не могу решить, – призналась Пибоди, пока они, огибая церковь сзади, шли к приходскому домику, – нравятся мне все эти статуи, витражи и свечи или жуть нагоняют.
– Статуи слишком похожи на кукол, а куклы уж точно жуть нагоняют. Так и ждешь, что они вот-вот мигнут. А те, что вот так улыбаются? – Не разжимая губ, Ева изобразила улыбку. – Сразу ясно, что у них там зубы есть. Большие, острые, блестящие зубы.
– Я об этом как-то не думала… Ну вот, теперь буду думать.
