— А кинетические прямые у вас в химии — это, значит, прямые? спросил я. — Ну давайте вместе со мной вспомним, что представляют из себя кинетические кривые?
— Что из себя представляют кинетические кривые? — повторил за мной вопрос дядя Петя.
— Нет, я прошу не повторять за мной, а ответить, что такое кинетические кривые?
— Кинетические кривые… — сказал дядя Петя и снова замолчал.
Тогда я ему подсказал:
— Кинетические кривые — это кривые зависимости свойств вулканизаторов от времени вулканизации. А дальше? — спросил я.
А дальше дядя Петя промолчал.
— Ну, в общем, что такое кинетические кривые, вы, дядя Петя, не знаете. Тогда, может быть, вы знаете, что такое специфика деформирования полимерных материалов?
Дядя Петя опять ничего не сказал.
— Так, — сказал я, — значит, вы не знаете и что такое специфика деформирования полимерных материалов. Это я понимаю. Но все-таки вы ведь кончили институт тонкой химической технологии и должны знать, что такое специфика деформирования полимерных материалов.
— Да я же в химии на общих хозяйственных вопросах сижу, — сказал дядя Петя, но как-то так виновато, что ли.
— А с тобой, папа, поговорить кое о чём из твоей бухгалтерии?
— Боже упаси, — сказал отец и поднял вверх обе руки. — Я сдаюсь! Вы видите, это просто какой-то ужас! Он же всех нас терроризирует своими знаниями. И никому не приносит никаких радостей! И всех приводит в отчаяние! А я, например, его боюсь! Боюсь всё больше и больше! У него просто, просто… какие-то безобразные природные способности ко всему на свете! — вскрикнул отец. — Юрка думает, что это позволяет ему просто безобразно вести себя в жизни. Вы посмотрите его дневник, только посмотрите, и у вас волосы встанут дыбом!
— У меня уже не встанут, — сказал дяди Петин знакомый, погладив свою лысую голову.
— А ведь было золотое время, было, и тройки получал, даже двоечки были. Мы всё ему говорили: "Юра, будь человеком, не получай двойки, не получай тройки". Вот и договорились! Был мой сын симпатичным недочеловеком, потом послушался нас, и в человека превратился, и учиться стал хорошо и вести себя тоже, а потом стал постепенно превращаться в какого-то перечеловека.
— А вы знаете, — сказал я, — учёные говорят, что коэфициент полезного действия мозга человек использует на шесть процентов!
— Значит, у всех шесть, а у тебя шестью два — двенадцать? спросил отец.
— А если шестью шесть — тридцать шесть? — спросил отца я.
— Это что же получается? Феномен Иванов, что ли? — вмешался в разговор дядя Петя,
