Вот, не даст соврать магнитофонная плёнка, товарищи потомки! Я перекрутил плёнку и нажал на клавишу проигрывателя, но звука никакого не было. Значит, где-то что-то не сработало. Неужели пропало столько времени даром? Может, попросить отца устроить мне эту сцену ещё раз — специально для потомков. Они же могут не поверить, что мне приходилось жить, учиться, работать и готовиться в такой нечеловеческой обстановке при полном взаимном непонимании. Я прислушивался. Отец ещё не спал. За стеной отчётливо продолжал звучать его голос.
— "Представьте себе хотя бы молодого самоуверенного врача. У него и мысли не появится, что поставленный диагноз неплохо бы перепроверить, посоветовавшись с опытными коллегами. В результате неверно определена болезнь, неверно назначено лечение… А разве приятны самоуверенные люди в общении? Жить, работать рядом с ними?.."
"Интересно, к чему это папа вдруг заговорил о врачах", — подумал я.
Снова приготовил магнитофон к записи, проверил его:
— Раз-два-три! Раз-два-три! Даётся проба! Даётся проба!
Прослушал звук — всё было в порядке. Я вышел в столовую…
ВОСПОМИНАНИЕ ДЕСЯТОЕ. Его величество — человеческое электричество
В столовой отец действительно читал маме какой-то журнал:
— "С ними трудно. Они всегда всё знают, неспособны к самокритике, не терпят возражений, обрывают собеседника на полуслове. И никогда не заметят, что обидели, унизили товарища. Если самоуверенность и приводит иногда к успеху, то он, как правило, случаен, под ним нет твёрдой основы. Так что не стоит им завидовать".
Не дожидаясь, когда отец закончит читать, я сказал:
— Папа, надо повторить!
— Что повторить? — удивился он,
— Сцену, — пояснил я.
— Какую сцену?
— Надо повторить ещё раз сцену, которую ты здесь мне устроил, — сказал я.
— Какую сцену? — переспросил отец, вытаращив глаза. — Что ты называешь сценой?
— То, что… мы недавно разыграли здесь в столовой, — объяснил я. — Да, называю это сценой, и её надо повторить слово в слово.
— Как повторить? — удивился отец ещё больше. — Почему повторить?
— Понимаешь, магнитофонная плёнка не записала. Я сейчас восстановлю все наши реплики и мы повторим всё сначала.
Я сел за стол и стал, как всегда, делать три дела сразу (писал, разговаривал с отцом, левой рукой сжимал теннисный мяч). Я писал, восстанавливая слово за словом всё, о чём мы говорили за столом.
Я вообще-то могу писать одновременно левой и правой рукой, причём разный по смыслу текст, но если бы я это стал делать, то привел бы отца окончательно в шоковое состояние. Поэтому я писал скоро, но нормально — только правой рукой.
